Он был прав. Я не знал, что ему ответить. Но слабость была недолгой.
-Вам нравится убивать, мистер Килхер? – Я проговорил эту фразу максимально медленно. Мне было тошно ее произносить.
-А давайте поступим по-другому, мистер Фаренхейт. – Он издевается? – Вы зададите мне вопрос. Любой. Абсолютно. Не имеет значения какой. Я отвечу на него. Максимально развернуто для ваших коллег. – Килхер ткнул пальцем в направлении двухстороннего стекла, за которым сидели Джош и Брайан. – Но после ответа, я задам вам вопрос. И вы тоже ответите максимально развёрнуто. Если вы не согласны, то я воспользуюсь той поправкой, которая позволяет мне не отвечать на дальнейшие вопросы. Ведь моё признание у вас уже есть, зачем ещё я вам нужен? – Он откинулся на спинку кресла, широко раскрыв стеклянные глаза. Они были пустыми. – Идёт?
-Идёт. – Я выпрямил спину и положил руки перед собой.
-Прекрасно. – Его лицо сияло. Он азартен. Ублюдок. - Ответ на ваш предыдущий вопрос: да. Мне нравится убивать. И я не прекращу этим заниматься, потому что это моя вредная привычка. И мне, кажется, ещё далеко до того момента, когда привычка станет рутиной. Но уверен, что даже в этом случае, ситуация будет идентичной вашей с сигаретами. У меня уже установлена психологическая зависимость от убийств. Я занимаюсь этим достаточно долго и не могу, понимаете, прекратить это по щелчку пальцев. Уверен вы меня понимаете, мистер Фаренхейт. А теперь мой вопрос.
-Я вас слушаю, мистер Килхер. – Он меня утомил, однако любопытство било ключом. Я тоже слишком азартен, ничего не могу с собой поделать.
-Что вы можете рассказать о своей жене? – Килхер упёрся подбородком на выставленные ладони. Его взгляд устремился на мой безымянный палец с обручальным кольцом.
-Что именно вас интересует?
-Это вопрос! – внезапно Килхер закричал и со всей силы стукнул по металлическому столу. Эхо раздалось в ушах громким звоном. Я интуитивно привстал со стула, изображая намерения выхватить пистолет. – Мы договорились, мистер Фаренхейт! Вопрос-ответ! Если вы вновь вытворите, что-то подобное я вырву нахер свой язык и швырну вам в рожу!
Скрывать не буду это был не первый раз, когда подозреваемый пытался напугать меня резкими выкриками. Однако в предыдущие разы они кричали сразу, а не выжидали определённого момента.
-Я прошу прощения, мистер Килхер. – Я вновь присел на стул. - Вы правы. Мы договорились.
-Я надеюсь, между нами, больше не возникнет недопонимания. – Килхер успокоился за долю секунды. Он принялся водить пальцами по месту удара, будто очищал его от пыли. Удар был громким, но никакой вмятины в столе не наблюдалось.
Он уставился на меня в ожидании ответа, будто грудничок впервые увидевший мультфильм про Губку Боба по телевизору. Его губы скрипели из-за жадного покусывания зубами. Я только сейчас заметил какие у него огромные зубы. Словно клыки у добермана. Как у добермана. Интересно.
-Мою жену зовут Эллен. Ей 30 лет. Она домохозяйка. Но не потому, что я запрещаю ей работать. Наоборот, я поддерживая свою жену и слишком уверен в своих способностях обеспечивать семью едой и крышей над головой. А она в свою очередь привносит в нашу жизнь уют и благополучие. – Я почесал затылок, придумывая, что ещё можно сказать. – Она брюнетка, чуть ниже меня. Мне это даже нравится, мистер Килхер. Я чувствую какой-то авторитет, если так можно выразиться. Это всё, что приходит мне в голову. Надеюсь, вы удовлетворены. – Я специально не сказал: «Вы довольны?». Он бы воспринял это как очередной вопрос. Правила игры были слишком простыми, поэтому забыть их не составляло никакого труда.
-Думаю да, мистер Фаренхейт. – Он вновь положил руки на колеи. – Жду вашего вопроса.
-Вы помните, как убили свою первую жертву?
-Разумеется. Я даже скажу больше, это тот редкий случай, когда я запомнил её. Основательно. Её звали Эшли. Эшли Хойя. Вряд ли она коренная американка. – Он ухмыльнулся. – Я увидел её случайно. Понимаете, я редко выхожу на улицу. Я затворник. В основном сижу дома, смотрю телевизор и читаю газету. Но иногда люблю провести время на скамейках в парке. И вот однажды я увидел её. Она была на пробежке. В таких знаете серых лосинах. Очень узких. Подчёркивала всё необходимое. – Он продолжал улыбаться – И, собственно, так произошло, что я увидел её ещё раз. Но уже позже. Затем я понял в какое время она появляется в парке. Это был вечер, чаще всего. Сумерки, знаете, когда даже продавцы хот догов идут по домам. А после пробежки её забирал ее парень. Такой слащавый, высокий блондин на спортивной тачке. Сучки любят дорогие игрушки, да. И однажды, я подождал, когда она остановится. Я ждал этого невероятно долго. – Он расслабился и растёкся на стуле. – Меня тянуло к ней. Мне хотелось от неё чего-то такого… личного. Я не говорю о сексе, это слишком грубо. Скорее может… почувствовать её. Учуять её запах. Ощутить её. Ведь она была прекрасна, без преувеличения прекрасна. Я подошёл к ней, пока она поправляла лосины. Она не заметила, как я подошёл. Но когда я положил руку ей на плечо она меня оттолкнула. – Его голос стал тише. Будто он расстроился. – Эта сука! Эта мерзкая тварь просто взяла и оттолкнула меня! - Его глаза наполнились кровью. Он пытался размахивать руками, но ему мешали наручники. Звон цепей застрял в ушной раковине. – Она не кричала, не убегала, она просто оттолкнула меня, как сумасшедшего! И я… я испугался. – Он начал всхлипывать. Что вообще происходит? – Я стоял неподвижно несколько секунд. Я будто… я будто врос в землю. Будто дерево. Когда она поправила свои лосины… я увидел её взгляд. Я прочёл там слово. Одно сранное слово. «Фу». Я был ей противен. Я положил руку. Руку на плечо этой. Суки! Когда она побежала я почувствовал ярость. Настоящую ярость. Я сжал кулаки и побежал за ней. – Он смотрел на лампы в потолке. Я разглядел заставшие слёзы в его глазах. – Я схватил эту тварь за волосы и дёрнул со всей силы. Она упала в кусты. В моих руках остался клок её шевелюры. Она явно не жалела денег на парикмахера. А затем она пыталась кричать. Но я ударил её ногой по лицу. Я тогда носил такие знаете резиновые сапоги. Очень хороши для охоты. Для рыбалки. Ну так вот. Я её ударил. А затем надавил коленом ей на грудь. Ох, какая у неё была грудь. – Он начал сладко причмокивать и облизывать зубы. – Мягкая, упругая. Судя по всему, она не носила лифчика. Потому что я чувствовал её мягкие сосочки своим коленом. Затем я схватил её за горло. Она была сильна, скрывать не буду. Фитнес, всё такое, я понимаю. Но видимо я надавил на гортань. – Килхер провел пальцами вдоль кадыка. – Поэтому она еле хрипела. Я душил её около двух минут, может больше. Я смотрел, как её глаза тускнеют. Как лицо становилось синим. Она плакала, да. Её слёзы стекали мне на пальцы. Было неприятно. Хоть на улице было лето, но под вечер дул, знаете такой легкий ветерок. Неприятное ощущение. Знаете, как когда потную футболку обдувает. Мерзко. – Моё лицо было каменным. Я сидел и слушал это ужас. Мне было неприятно. Даже за годы службы, я не привык к этим рассказам. Пускай внешне я выглядел спокойным, внутри меня всё сжалось. – Затем я убрал правую руку. – Он приподнял кисть чуть выше стола. – И засунул ей под лосины. Там было всё гладко. Так тепло. Так уютно. – Улыбка на его лице становилась всё ярче. – Я знал, что она носит трусики. Потому что лосины были в меру тонкие. Определённый силуэт вырисовывался. Я провёл пальцами вдоль её половых губ, а затем вынул руку из лосин. Её глаза застыли. Но я всё ещё держал руку на её горле. Моё колено перестало дёргаться от её сердцебиения. Наконец я мог потрогать её бюст. Это было… это было потрясающе. – Он развёл кисти в сторону и нарисовал в воздухе окружности. – Я опустился к её шее и наконец учуял её. Я почувствовал её. По-настоящему почувствовал. Она вспотела, но я не чувствовал этого. Я нюхал её духи. Сирень. Это было похоже на сирень. Они были сладкие. Как мармелад. – На мгновение он с задумчивым взглядом уставился в потолок. – У неё выпали документы из кармана олимпийки. Розовая олимпийка от Пумы, если я ничего не путаю. Ей было… 23. Да, точно. 23. Я посмотрел на ее синее лицо. Слёзы засохли на щеках, гадость ещё та. Кожа ведь будет шелушиться. Я смотрел на неё, чтобы запомнить. После чего я встал и пошёл домой. По пути купил себе газету. Не абы какую, прошу заметить, а юмористические комиксы с анекдотами. Причём это был последний экземпляр. Мне явно повезло тогда. – Он продолжал ухмыляться. – Ну а потом я пощелкал каналы на телевизоре и пошёл спать. Это был 2010 год. А теперь моя очередь, мистер Фаренхейт.