-Винстон. Синий. Моя очередь. – Я открыл папку на страницу со списком жертв.
-Стоп-стоп. – Он приподнял ладони перед собой. – Так нечестно. Мы ведь договорились. Вы отвечаете развёрнуто на мои вопросы, а я на ваши. Я хочу, чтобы вы соблюдали правила. Иначе вы меня сильно расстроите, мистер Фаренхейт. Мне показалось, что я могу вам доверять. – Он мне доверяет? Ладно, потяну время ещё немного.
-Хорошо, мистер Килхер. Я прошу прощения. – Я кашлянул в кулак. – Как я сказал ранее я курю Винстон синий. Я попробовал много разных сигарет за свою жизнь. Однако уже лет 5 сижу на Винстоне. Мне ничего не стоит покурить другие сигареты, но я настолько привык к Винстону, что только его вкус и ощущаю. Там есть хоть какой-то эффект. Ну то есть, эм, - Господи, я разговариваю о сигаретах, твою мать. – Винстон не идеален. Но я к нему привык. Сейчас вкус любых сигарет для меня одинаков. Но Винстон ощущается совершенно по-другому. Разница небольшая, но вполне ощутимая, скажем так. Хотя технология изготовления этих сигарет не уникальная. А даже наоборот обычная. Но всё равно, есть в них что-то такое… - Я набрал воздуха в грудь. – особое. Вы удовлетворены ответом?
-Более чем. Никогда не думал, что рассказ о сигаретах может быть таким развёрнутым. Я сам не курю, но я в принципе не делаю многих вещей. Но хотел бы, да. Что-то мешает постоянно, заняться чем-то новеньким. Поэтому я предпочитаю слушать. Я нахожу в этом какую-то философию. Не всем она близка, но и я не похож на вас, как вариант. А теперь моя очередь. – Килхер смотрел прямо на меня.
-Подождите, у нас ведь уговор. – Сам того не замечая, мой голос прозвенел, как губная гармошка.
-Да, и я выполняю его. Вы ведь только что спросили «удовлетворён ли я ответом». Я ответил. А значит моя очередь спрашивать.
Его лицо было невероятно спокойным. Он говорил это так искренне, будто верил в свою правоту. Сукин сын. Гребанный сукин сын провёл меня. Нужно сосредоточиться. Нужно быть внимательнее.
-Да, мистер Килхер, - Я сглотнул стоячий ком в горле. Я был зол. Очень зол. – этого не повторится. Задавайте.
Я должен думать над каждым своим словом. Я должен быть внимательнее!
-У вас есть дети? – Я смотрел на него. Прямо на него. Я не понимал зачем ему эта информация. Она хочет меня напугать? Предупредить? У него точно нет никакого микрофона для каких-то его дружков психопатов?
-Да, есть. Две дочери. Роза и Аманда. Розе 7, Аманде 5. – Что ещё тебе сказать, ублюдок? – Роза ходит на гимнастику, а Аманде пытаемся привить игру на скрипке. Жена консерваторию закончила. Это было её решение. – Я натянул максимально фальшивую улыбку. Мои щёки натянулись настолько неестественно, что скулы горели изнутри. – Аманда вроде и не против. По крайней мере пока. Возможно, потом она подрастёт и будет слушать что-то… назовём это другим. Мы размышляли над третьим ребёнком. Но пока дальше размышлений мы не пошли. Надеюсь, вы довольны.
-Да, мистер Фаренхейт. Я с удовольствием вас слушаю. – Мы будто играли в покер. Я чувствовал, что он блефует, но конкретных доказательств у меня не было.
-Теперь скажите, Килхер, - Я подобрал папку с его личным делом и открыл её на странице со списком жертв. – вы сказали, что первое убийство было совершенно в 2010 году. Сколько, по-вашему, вы убили с того времени?
Я провёл пальцем по списку имён. Джон Дайер. Убит в 2015 году. Почерк совпадает. Задушен. При вскрытии обнаружили следы спермы. Если исключить вчерашнюю попытку убийства, то последний раз Килхер убил полгода назад. Аврора Дип. Задушена. Тело сброшено в реку. Мне нужно знать, насколько мы далеки от истинного числа жертв.
-К сожалению не вёл учёта. По моим ощущениям не меньше 50, но и не больше сотни.
Моя челюсть отваливалась. Я стиснул зубы. Но это не помогало. Рот был закрыт, но челюсть отвисла, это точно. Около сотни? Быть не может. Он блефует. Или нет? Он ведь обычный затворник. С другой стороны, о нём практически нет никаких данных или упоминаний. Идеальная маскировка для маньяка. А вдруг он всё-таки врёт? Вдруг жертв ещё больше? Он ведь не сказал точное число. У меня разболелась голова.
-Я убил много людей, это точно. Если вы заметили, то я всегда использовал удушение. – Килхер провёл пальцем по кадыку. – Я считал это максимально гуманным способом. Я не отрубал головы, не вырывал сухожилия и всё остальное. Если у вас есть желание привлечь жертв с подобным способом убийства к моему делу, то очистите совесть и вычеркните их. Я уважаю институт тела. Как своего, так и чужого. Да и в принципе у меня не было практики использования оружия. Вернее, порой я использовал что-то острое, но исключительно для запугивания. Мог оставить синяки, порезы, даже сломать какую-то кость, но это исключительно их вина. Они боролись со мной. Я щуплый немощный старикашка, не вижу других альтернатив для победы. – Килхер пожал плечами. - Честно сказать я очень боюсь ножа. Ещё с детства меня пугала перспектива быть зарезанным, нежели застреленным. От пули ведь можно увернуться. Пуля может пролететь мимо или насквозь. – Килхер нарисовал в воздухе прямую линию. – А лезвие. Лезвие бьёт куда точнее. Оно лишает возможности двигаться, делает куда беспомощнее. Но да ладно. – Килхер резко хлопнул в ладоши. Хлопок достал до барабанных перепонок - Мой черёд. Вы готовы, мистер Фаренхейт?