Джош встал по стойке смирно и кивнул в мою сторону. Дверь закрылась. Я вновь посмотрел на Лоуренса Килхера. Глубокий вдох. Мне нужно успокоиться.
-Мистер Килхер, прошу прощения за потерю субординации. Я надеюсь, в дальнейшем наш диалог продолжится без каких-либо казусов. – Я натянул улыбку из последних сил. Мне хотелось ударить по столу ещё раз, но я сдержался.
-Да-да, конечно. Не извиняйтесь, мистер Фаренхейт. Ваша служба напряжённая и сложная. Наверняка. - Костяшки покраснели. Виднелись небольшие ссадины. – Я… мои родители. Мой отец был работягой. Автомеханик. Суровый мужик, который всегда говорил, что нужно работать. Если хочешь что-то получить – работай. Если хочешь быть лучше всех – работай. Если хочешь жить спокойно – работай. Вроде бы мысли односложные, но отец умудрялся вкладывать в них какой-то фантастический смысл. Выпивал иногда, срывался, но я не держу на него зла. Нет. Отец был мудр и если выходил из-под контроля, то извинялся за своё поведение. При этом, срываться не значит распускать руки. Это важно. Он скорее мог запугать. Запугать чем-то таким неосязаемым. Его слова имели вес. Я старался слушать его, но наши взгляды во многом расходились. Светлая ему память. Он умер от почечной недостаточности. Лет 20 назад. Что ж, теперь мой черёд.
-Вы забыли про мать. – Я перебил Килхера.
-Я… ах да. Мать. – Килхер опешил. Его глаза забегали. – Моя мать. Моя мать работала на колбасном заводе уборщицей. Я ее почти не знал, меня воспитывал отец. Мне хотелось бы сказать вам больше, но я видел её только на фотографиях. Отец сказал, что она ушла от нас, когда я носил пелёнки. Послеродовая депрессия. Бедная женщина. А теперь позвольте спросить вас, мистер Фаренхейт, вы чувствуете себя счастливым? – Лоуренс Килхер уложил руки на стол и положил голову на левое плечо.
-Да, я чувствую себя счастливым. У меня есть семья, работа, друзья. Эти 3 фактора делают меня довольным своей жизнью. – Я почесал затылок, прикусив щеку. – Машина ещё у меня хорошая. Я приношу людям пользу. Выполняю свой гражданский долг. Я чувствую себя полезным. Это и делает меня счастливым.
-Ох надо же. – Килхер медленно кивал. Но его взгляд был отстранённым. Словно он был разочарован. Или ему стало плохо. – Ваш черёд.
-Вы помните запах своей матери?
Килхер дёрнулся. В яблочко! Что-то связанное с детством. Классика. Как я сразу не догадался? Фаренхейт, ты идиот. Хоть и гений.
-А у меня предложение. - Килхер положил руки на стол. Ладони прилипли к металлу. – Давайте я задам вам ещё один вопрос, а вы сможете задать мне подряд целых три. – Преступник показал пальцами заветную цифру.
3 вопроса. 3 вопроса подряд. Я смогу спросить про мать, про его места проживания на протяжении последних десяти лет и ещё какую-то чушь, чтобы его позлить. Я слишком азартен. Но нужно быть мудрее.
-Идёт. – произнёс я, подвинувшись поближе к столу.
-Почему вы врёте про своё счастье?
Я застыл в недоумении, прищурив левый глаз.
-Я не врал вам, мистер Килхер.
-Ну как же не врали. Врали, мистер Фаренхейт. Врали. С самого начали вы врали. Как минимум вы врали, что опоздали, и что взяли с собой оружие. А если это ложь, то и остальное не пахнет правдой. Вы не обратили внимание, что я поменял имя Эшли на Эллен, когда вспоминал о своём первом убийстве. Да и вас ничего не дрогнуло, когда я сказал, что убил Эллен. Видимо вы не в ладах с женой. А дело наверняка в третьем ребёнке. Розе уже 7, а Аманде пока нет. Но именно, что пока. Вы хотите малыша, чтобы спасти ваш брак, ведь вы боитесь. Вы боитесь стать неинтересным для своих детей. Жена наверняка давно разочаровалась в вас. Ваша работа хороша, вы правы. Но вы поняли слова моего отца слишком буквально. Нельзя стать счастливым, только работая. Бессонные ночи, часы за офисным столом, сотня сигарет, литры кофе, и это ради того, чтобы оставаться на вершине. На вершине, где вы никому не нужны. Вы позёр, мистер Фаренхейт. Вы ничем не лучше меня. Даже наоборот. Вы ещё хуже. Потому что я говорил вам правду. В то время как от вас я слышал лишь то, что вы считаете правдой. И никакого правосудия вы не несёте. Для вас я очередная ступенька к звёздам. Но вот только вы слишком высоко задрали свой нос, и поскользнулись, плюхнувшись на землю. – Килхер зевнул. Он открыл рот так сильно, что мне хотелось ему подыграть. – Вы не спокойный, не гениальный, не умелый профессионал. Вы просто зазнавшийся истерик, которого бесит отклонение от плана. – Килхер указал на вмятину в столе. – Видимо теперь я понял, что за резкий запах стоял в комнате. – Килхер моргнул и посмотрел на меня.