Но для синьоров капиталистов все это — «непроизводительная» сфера. Они предпочитают вкладывать деньги не туда, где они жизненно необходимы, а туда, где приносят наивысшую прибыль. Конечно, приятно видеть сотни новых отелей на побережье, понятно также, что юго-восточная часть острова удобней для дальнейшей индустриализации, чем другие районы. Но Сицилия — это не только привлекательный курорт и не только юго-восток. Ведь до сих пор из пяти миллионов сицилийцев имеют работу всего лишь 1,4 миллиона человек. Велика резервная армия безработных, которая, к сожалению, не сокращается. Благодатный остров, славящийся уникальными виноградниками, высокосортными зерновыми, богатыми пастбищами, не лишенный полезных ископаемых, тем не менее теряет свое население.
Покидают родину в основном крестьяне. Они тянутся на Север, который пока их принимает. Промышленности еще нужна дешевая, неквалифицированная рабочая сила. А что же будет с сельским хозяйством Сицилии? На этот вопрос мне ответил однажды человек, который сам выращивал лимоны…
Небольшой сад, террасами спускающийся с холма. Апельсиновые и лимонные деревья. Если смотреть с крыши небольшой полуразвалившейся «виллы», то спелые плоды образуют изумительный желто-оранжевый ковер с орнаментом из зеленой листвы. Их двое, хозяев плантации: Армандо Феррари и Пьетро Семинара. Первый получил хозяйство в наследство от своих предков. Второй арендует эту землю. Расходы по ее содержанию, то есть оплата рабочей силы, удобрений и так далее, несет Семинара, за исключением воды. Стоимость воды оплачивается пополам. Доходы от продажи цитрусовых тоже делятся пополам. Они стояли передо мной рядом, два хозяина: элегантно одетый Феррари, приезжающий в хозяйство, чтобы получить причитающиеся ему «пятьдесят процентов», и оборванный Семинара, по тринадцать часов в сутки гнущий спину наравне с рабочими, которых он нанимает, чтобы обеспечить свое и их полуголодное существование.
— Эх, синьор, если бы мне можно было скинуть годков двадцать, бросил бы я эту апельсиновую каторгу и подался бы на Север, куда-нибудь на завод. Даже сборщик мусора и тот живет лучше, чем мы, «медзадри». Он знает, что в конце месяца получит хоть и маленькую, но гарантированную зарплату. А я ничего не знаю. Будет урожай — проживу, не будет — подохну с голоду. Нет, маленьким хозяйством не решить на Сицилии нашу тяжелую проблему…
На прощание они пожали мне руки, эти два хозяина. Одна рука была мягкая и холеная, другая шершавая, как рашпиль, — рука рабочего человека…
Да, беден пока богатый остров Солнца. Технический прогресс, пришедший на Сицилию, не только не уничтожил нищету, а подчеркнул еще резче ее уродливые морщины. В столичном Палермо, в Мессине, Катании, Агридженто и других городах выросли новые дома, даже небоскребы. На улицах стало тесно от автомобилей. Но городские окраины потрясают. Человеческие жилища напоминают первобытные пещеры. Рядом с ними гниют груды отбросов. Грязные, полуголые дети. Антисанитария. Болезни. Преступность.
Бурное жилищное строительство, принесшее колоссальные барыши спекулянтам, не разрешило проблемы окраин сицилийских городов. Нельзя сказать, чтобы «Касса Юга» — организация, призванная форсировать промышленное развитие отсталых районов, обошла своим вниманием Сицилию. Нет. Здесь задымили трубы металлургических и машиностроительных заводов. Выросли судостроительные верфи. Довольно быстрыми темпами развивалась пищевая промышленность. Благодаря упорной борьбе коммунистов и их политических союзников несколько улучшилось положение трудящихся. Но экономика острова зиждется пока на сельском хозяйстве. А землепользование на Сицилии остается мелким, раздробленным. Аграрная реформа только покачнула средневековую стену феодальных пережитков в сельском хозяйстве, но не разрушила ее.
Использует ли мафия, преступная организация, которая продолжает терроризировать население, социальные неурядицы? Да, использует. «Основная причина существования мафии, — утверждает сицилийский писатель Джузеппе Фава, — в беспросветной нищете, в нищете, что собирает воедино неграмотность и болезни, суеверие и ханжество, глупость и насилие. Там, где каждый совершеннолетний индивидуум имеет возможность найти более или менее прилично оплачиваемую работу, нет людей, которые согласились бы убить себе подобного за сто тысяч лир или даже за миллион. За убийство человека там потребуют десять или пятнадцать миллионов. И в данном случае речь идет не о «честности» или «чести», а об уровне цены за преступление. В Корлеоне — нищенской и неграмотной деревушке — найдутся сотни сицилийцев, которые прикончат любого, если им даже недорого заплатят за это. Если бы не было нищих, отчаявшихся и неграмотных, способных на преступление, не существовало бы и мафии. Потому что мафиозо сам по себе, Синьор Мафиозо, тот, который занимает парламентское кресло, или заключает сделки на строительство роскошных особняков, или возглавляет тайное общество контрабандистов, вот этот самый Синьор Мафиозо никого своей рукой не убивает. Он лишь указывает пальцем на того, кого надо уничтожить…