Приподняв очки в золотой оправе, Брайан, в прошлом профессор физики в Вермонте, сказал не без назидательности:
— Ты забыл о каналах, прорытых людьми? Увы, эти каналы существуют. Они ведут наших оборотней на восток, к границам земель, где говорят по-польски, и еще дальше… Эта миграция поощряется некоторыми военными, носящими нашу форму. Это неслыханная афера, которая выходит за рамки моей компетенции; она касается исключительно высших чинов из отдела «G-2». Ею занимаются какие-то полковники, только что прибывшие в Германию. На их мундирах нет никаких наград. — Брайан овладел собой и закончил: — Я не хочу нарушать правил военной иерархии. Это непросто. Но почему бы тебе, удачливому журналисту, не побывать за пределами Берлина?..
Гнусный эпизод заставил меня забыть об этом разговоре. На следующий день, заблудившись в пригороде Дармштадта и спасаясь от проливного дождя, я заскочил в первую попавшуюся пивную, которая уцелела под бомбежками. Как и всюду, завсегдатаи и здесь с унылым видом тянули из кружек некрепкое пиво. За пять сигарет и плитку шоколада мне предложили в этой пивной жилье и стол.
Принесли единственное имевшееся блюдо: кусок телятины с брюквой и половиной картофелины. Первый же проглоченный кусок вызвал тошноту. Мясо, которого в то время вообще не было в немецких магазинах, имело неприятный сладковатый привкус. Коричневый мучной соус не устранял его.
Безумная догадка пришла в голову. Я завернул кусок мяса в два слоя газеты, отодвинул тарелку и натянул куртку. Сверток я передал на ближайший пост военной полиции. Через несколько часов анализ, сделанный военным врачом, подтвердил мое ужасное подозрение: то было… человеческое мясо.
Поломка джипа по дороге в Мюнхен помешала мне узнать результаты этого дела. Существовала ли около Дармштадта скотобойня, где убивали людей? Беспризорных детей или помешанных? Или, быть может, истоки ужасной торговли в морге гражданской больницы? В то время в Германии умирали так легко… Честно говоря, мое открытие не произвело большого шума. Каннибализм и раньше бывал среди поверженного войной населения.
«Вервольфы» — весной и летом прошлого года это слово волновало генеральные штабы союзников. Организация саботажников и диверсантов, созданная фюрером накануне гибели, должна была действовать в руинах больших городов, по окраинам лесов, вдоль крупных дорог. Время от времени находили трупы то американского солдата, то англичанина, то француза, убитых холодным оружием.
Одичавшие головорезы совершали различные диверсии и террористические акты. 25 апреля 1945 года во Фленсбурге гросс-адмирал Дёниц выступил с таким призывом: «Продолжим войну с Советами, будем сражаться на восточных границах». То была иллюзорная надежда на то, что гитлеровцы в конце концов смогут сформировать «капитуляционное правительство», которое будет признано Лондоном и Вашингтоном.
Действия фашистских диверсантов усилились летом 1946 года на границе по Одеру — Нейсе. Они пытались разжечь конфликт между различными нациями, натравить немцев на славян, перессорить самих славян, всячески провоцируя раздоры между ними. Новому «Вервольфу» нужны были главари. С этой целью, как я выяснил, был найден обергруппенфюрер СС Пруцман. Им нужна была моральная и материальная поддержка — и они ее обрели… в американской оккупационной зоне.
По отдельным деталям осенью 1945 года я восстановил досье «Белой армии освобождения», призванной создать видимость «революционной борьбы» между советскими и союзными оккупационными войсками. Померания, Силезия, Прибалтийские страны и вся Польша — такова была огромная территория, где «Белая армия» намеревалась развернуть свои операции. От Одера до Вислы и от Днепра до Немана возникали бандитские группки. Сами их названия были пропитаны духом реванша: «Дракон», «Вепрь», «Бизон». Мрачные символы германской мифологии.
Вливаясь в ряды «Белой армии», банды украинских националистов захватили некоторые укрепленные пункты в Карпатах. Настроенные злобно антисоветски и антипольски, они вошли в союз с войсками СС и вместе с ними распевали гимн НСДАП.
Эти диверсанты, заросшие рыжей щетиной, одетые в зеленоватую форму и в каски немецких пехотинцев, спали в вырытых немцами при отступлении траншеях, закутавшись в кожухи и полушубки из овчины, украденные у польских крестьян, или в грязные шинели вермахта. Они наводили страх на крестьян, зверски убивали уполномоченных нового варшавского правительства, пускали под откос советские эшелоны и грабили кооперативные склады. Рассредоточиваясь группами в 100—200 человек на обширных пространствах, они некоторое время оставались неуловимыми. Было совершенно очевидно, что «вервольфы» подчинялись четким директивам, имели постоянную связь с подвижными командными пунктами, а их действия координировались по радио.