Фрау Бест не знала его прошлого.
3 мая 1945 года рейхсфюрер СС Гиммлер собрал в Ганновере уцелевших палачей Освенцима и Треблинки и объяснил им: «Все разваливается, как карточный домик. Смешайтесь с солдатами рейхсвера, которых насчитывается около миллиона в земле Шлезвиг-Гольштейн. Что бы ни случилось, вас нелегко будет найти. Вы будете среди своих соотечественников, гражданское население поможет вам».
Рудольф Гесс, первый палач Освенцима, назначенный в 1942 году генеральным инспектором лагерей, выполнил последний приказ своего шефа. Он превратился в моряка по имени Франц Ланг и после нескольких месяцев, проведенных в британском лагере для интернированных, завербовался сельскохозяйственным рабочим на свиноферму близ Фленсбурга. Английским властям понадобился год, чтобы обнаружить его. После этого его выдали Польше, где он был повешен 15 апреля 1947 года прямо на месте его злодеяний.
Приятелю Гесса, окрещенному Бергером, удалось скрываться пять лет в местечке Хазенмоор, земля Шлезвиг-Гольштейн, где он был сельскохозяйственным рабочим, посещал местную пивную, завел новых друзей. Казалось, он был счастлив, сожительствуя с весьма дородной вдовой. Только через пять лет он был арестован под своим настоящим именем — Эрих Кох, гитлеровский наместник на Украине. Один из самых зловещих садистов фашизма, ответственный за смерть 375 тысяч невинных людей.
Кара настигла его.
Штурмбаннфюрер СС Рихард Бар получил «отсрочку» казни на пятнадцать лет. А сколько других эсэсовских убийц все еще на свободе! Согласно официальной статистике британской зоны оккупации, в период с мая 1945 по март 1946 года членами НСДАП было заполнено 722 549 формуляров опроса, 89 607 нацистских функционеров отстранены от работы в государственных органах. В американской зоне оккупации поначалу было решено действовать по всей строгости: тогда американские офицеры, посещавшие Дахау, надевали противогазы, чтобы не дышать запахом трупов и горелого мяса, витавшим над лагерем. То же приходилось делать и автору этих строк.
Все население Западной Германии обязано было заполнять формуляры. Однако уже к 1 января 1946 года 141 070 законченных нацистов были отпущены на свободу, 134 889 из них тут же были приняты на гражданскую службу. Между 1946 и 1948 годами многие гражданские представители американской администрации, приехавшие из Вашингтона, подавали в отставку в знак протеста против непоследовательной работы по денацификации, проводившейся в американской зоне.
Преподаватель американского университета, направленный представителем гражданской администрации в маленький баварский городок, признался мне в душном железнодорожном купе:
— Я еду в Берлин, чтобы вручить лично американскому Верховному комиссару мое прошение об отставке. Бездеятельность военного персонала, когда речь идет о розыске и предании правосудию военных преступников, становится невыносимой. Немало американцев отдали жизнь в этой войне, защищая демократию и борясь против нацизма, а через два года после ее окончания мы присутствуем при его возрождении. Вы не поверите мне, но мой шофер — настоящий нацист, мой повар — тоже! Оба секретаря в моем отделе — «серые мыши», проходившие обучение в «коричневом доме» в Мюнхене, а следователь в моем собственном ведомстве по денацификации не скрывает, что был секретарем чрезвычайного трибунала, учрежденного Гиммлером в 1944 году, и членом НСДАП с 1929 года. Десять миллионов формуляров, которые мы распространили среди населения, не дали практически ничего. Это насмешка, нелепый фарс, разыгранный деятелями из Вашингтона.
Мое внимание привлекло дело д-ра Фрица Заваде, невропатолога и заведующего одним из отделений госпиталя во Фленсбурге. Под личиной шестидесятилетнего именитого медика, уважаемого обитателями квартала, скрывался штандартенфюрер СС Вернер Хайде, последователь эвтаназии, проводивший свой опыты над тысячами узников лагерей смерти.
Хайде входил в псевдонаучную медицинскую комиссию под патронажем СС, в которой участвовали: личный врач Гитлера д-р Морель, гауляйтер Боухлер, ординарец Гиммлера Брандт, шеф нацистской службы национального здравоохранения д-р Конти, а также профессора Шрёдер и Шуман.
Сразу после краха нацизма Морель, Конти и Боухлер покончили с собой, а Брандт и Шрёдер были повешены. Хайде же удалось бежать из тюрьмы в Вюрцбурге. Он укрылся на ферме в Шлезвиг-Гольштейне под видом сельскохозяйственного рабочего. Вскоре благодаря своим познаниям в хирургии он начал оказывать услуги окрестным крестьянам в качестве ветеринара.
Через некоторое время Хайде возобновил связь со старым знакомым д-ром Францем Шлегельбергером, который сумел избежать денацификации и благополучно жил во Фленсбурге. Лестная рекомендация последнего его близкому другу и прокурору земли Шлезвиг-Гольштейн оказала нужное действие. В результате, снабженный новым удостоверением личности и дипломом на имя некоего д-ра Заваде, нацистский преступник Хайде заимел частную практику терапевта в самом центре Фленсбурга. Вскоре мэр города назначил его руководителем муниципального бюро социального страхования. Хайде-Заваде чувствовал себя там весьма уверенно, добившись репутации «блестящего сотрудника».