— О, это было так давно… И к тому же вызывалось потребностями тотальной войны. Мы, немцы, привыкли исполнять приказы наших командиров. Нам приходилось столько сражаться, не правда ли?
— Калечить и убивать детей — такова, выходит, тотальная война?
Такой представлялась мне беседа с профессором Хорстом Шуманом в фешенебельном пригороде Франкфурта-на-Майне, человеком весьма уважаемым окружающими, близким другом известных врачей и высших полицейских чинов, не испытывающим никаких угрызений совести. Этот нацист изменил свой облик. А было так.
К моменту разгрома немцев в мае 1945 года д-ру Шуману было тридцать три года. Он тайно покинул концлагерь Равенсбрюк, где еще не были сожжены его последние жертвы — женщины. Одетый в штатское, с медицинским саквояжем в руке, с фальшивыми документами в кармане синего пиджака, в которых он значился военным врачом, возвращавшимся с Восточного фронта, В израненной Германии 1945 года даже мелкий знахарь мог понадобиться. В течение шести лет Шуман работал по своей специальности на крупном руднике в Бамбеке. На двух леденящих кровь процессах над нацистскими медиками — в 1946 году в Нюрнберге и в 1949 году в Тюбингене — было названо и его имя, была доказана его зловещая роль в качестве бывшего начальника лагерей смерти в Зонненштайне и Графенеке. Доктор затаился, дождавшись, пока международный скандал постепенно утих. В 1951 году подняла тревогу ГДР: с беспредельной наглостью, всегда ему присущей, Шуман потребовал выписку из муниципальных книг своего родного города Галле, находящегося на территории ГДР. Благодаря потворству властей он обзавелся паспортом на свое настоящее имя. Теперь он желал обзавестись бумагами, дающими ему право на получение государственной пенсии, а также на оформление разрешения… на охоту. Власти ГДР переслали копию заочного приговора, осуждающего Шумана за военные преступления, оккупационным властям и правительству Федеративной Республики Германии. Прошло всего два года после процесса в Тюбингене — международный скандал мог возобновиться. В данном случае связи «доброго Хорста», столь почитаемого на руднике, могли и не помочь. У юстиции д-ра Аденауэра могло не оказаться выхода.
И Шуман сбежал сначала в Италию, а потом в Египет. О нем снова забыли — до 1959 года, пока один журналист из протестантского журнала «Крист унд вельт» во время поездки в Судан не обнаружил в дебрях Ли-Джубу «соперника» знаменитого д-ра Швейцера, занимавшегося изучением сонной болезни. Молодой репортер ничего не знал о прошлом бедного «отшельника», который оперировал негров в непосредственной близости от границы французской Экваториальной Африки. Он узнал о нем лишь после того, как за публикацией его статьи последовал взрыв негодования. Высокомерный Шуман уже не считал нужным скрывать свое настоящее имя и спокойно позировал перед фотообъективами…
Только в 1966 году д-р Шуман был выслан в ФРГ. Во время первой явки в суд в 1970 году он симулировал гипертоническую болезнь и был госпитализирован. Привезя из Африки бронзовый загар и рецепты местных знахарей, он умел поднимать свое давление и температуру до желаемых показателей. Однако западногерманское правительство не намерено было отпускать герра доктора, поскольку боннскому министерству финансов пришлось выплатить весьма кругленькую сумму в 10 миллионов марок в качестве возмещения ущерба 1357 гражданам, на которых Шуман практиковал методы стерилизации.
Неудачливый «соперник» д-ра Швейцера во время войны исправно служил вермахту и был замечен благодаря своему рвению. При содействии шефа СС Гиммлера он организовал медицинский штаб специального корпуса, где составлялись «типичные схемы продолжительности жизни» узников концентрационных лагерей. Получив сообщение из штаба СС в Берлине о плане Гиммлера полностью уничтожить население восточных стран, совет по здравоохранению собрал с этой целью тридцать пять врачей. Каждый из них, дававший когда-то клятву Гиппократа, должен был провести отбор среди тысяч детей, женщин и мужчин всех возрастов. Среди этих тридцати пяти палачей, в частности, были доктора Вебер, Халмерсон, Тило, Кёниг, Менгеле, Китт, Эндрес, Клер, Шерте, Стессель, Панжик, Мильхнер, Кауц, Эрлихман, Клауберг, Гейде.
Некий д-р Палух из Института гигиены изложил Эйхману во время его пребывания в Польше «теоретический рацион питания», предусмотренный для евреев и поляков: 1744 калории для рабочих, занятых тяжелым физическим трудом, и 1302 калории для обычных рабочих.
Этот предельно скудный рацион питания был отклонен РСХА как «расточительный». Берлин потребовал сократить его на 15 процентов. Эсэсовское начальство концлагерей, которому вменялось в обязанность реализовывать данный «медицинский план», считало оскорбительным для рейха, если заключенные жили более года… Бригада Шумана также предусматривала использование заключенных в качестве подопытных животных. Вот некоторые операции, проводившиеся Шуманом: кастрация, удаление яичников, облучение рентгеновскими лучами с целью вызвать злокачественные заболевания и т. д.