— До 1953 года, когда меня отстранили от дел, я был окружен десятками эсэсовцев, и все мои попытки избавиться от них были напрасны. Стоило уволить кого-то, как их место немедленно занимали такие же нацисты.
Антикоммунизм Вашингтона помог выжить множеству преступников, к которым трудно применить какую-либо нисходящую классификацию: все они претендуют на первые роли.
Кое-кто поплатился за свои преступления: Кальтенбруннера повесили в Нюрнберге; Эйхман понес наказание в Рамаллахе; Шелленберг умер от рака в английской тюрьме, написав мемуары, обличающие его и его сообщников; Гесс по-прежнему находится в тюрьме Шпандау в Западном Берлине.
Но кем стали их пособники? Бывший гестаповец Паннвиц в награду за свою деятельность ревностного служаки получает пенсию от боннского министерства внутренних дел. Курт Бехер, бывший торговец людьми, руководит процветающим транспортным агентством с оборотом в 10 миллионов марок в год. Каждое утро его отвозит в контору в Бремене роскошный «мерседес», имеющий ту же эмблему, что и машина, в которой он разъезжал по улицам Будапешта. Изменилась только униформа шофера!
Другие сообщники — эсэсовский убийца Отто Скорцени (до самой смерти он руководил предприятием международного масштаба), Мюллер, по кличке Гестапо, настолько он олицетворял собой охранку, и рейхсляйтер Мартин Борман — исчезли из Европы. В Латинской Америке они вновь встретили себе подобных по духу и преступлениям: Барбье, Рауффа, Менгеле и др.
Все они изменили свой облик. Иногда в буквальном смысле слова: хирурги-косметологи сделали неузнаваемыми примелькавшиеся физиономии. Чаще же это превращение происходило еще проще. Скрывшиеся преступники владеют объемистыми портфелями биржевых акций, заведуют деловыми конторами, руководят экспортно-импортными фирмами. Они застраивают целые городские кварталы в Буэнос-Айресе, Ла-Пасе, Мюнхене, возводят клиники в Асунсьоне, портовые сооружения в Чили. Убийцы, ответственные за самый страшный геноцид, превратились в профессиональных торговцев и респектабельных деловых людей.
Изредка прошлое напоминало о себе, и тогда в предместье большого города, будь то Гамбург или Вашингтон, находили труп, начиненный пулями или с перерезанным горлом. То — простое сведение счетов, которое чаще всего сходило с рук благодаря большим отступным либо регулярной дани. Времена, когда трупы устилали улицы Варшавы, Киева или Смоленска, казалось, ушли в забытое прошлое. Глава министерства пропаганды д-р Геббельс, бесспорно, стал родоначальником целой школы. Отныне на мировом рынке продают образ «доброго немца», как автомашину «фольксваген» или телевизор «Блаупункт», лишь бы заставить всех забыть об уцелевших нацистах, угрюмо и упорно ждущих своего часа.
Я вовсе не намерен клеймить всю Западную Германию. Но мафия СС существует. Много лет я занимаюсь ее поиском и в этой книге хочу рассказать о ней.
Не позволим крысам старого Франца Штайнхуберля вылезти на свет из своих нор! Мы должны заставить их жить в страхе!
Известно, что крысы заразны, они разносят чуму.
Глава II
Встреча в «Каса марина»
Весной 1948 года вечерняя Гавана представала передо мной во всей своей порочности. Карибское солнце не успевало скрыться за пальмами Маранао, как на улочках колониального квартала зажигались неоновые огни, предвещавшие, что скоро на тротуарах авеню дю Порт и на террасах приморских набережных начнется самое вульгарное из всех представлений, и я увижу море красных фонарей, отражающихся в воде прекрасной гавани, в нескольких милях от Майами.
Разгоряченная жарким тропическим климатом и взбудораженная послевоенной суматохой, экзотическая кубинская столица оказалась в руках проходимцев. На каждом шагу я сталкивался с действием поразительного механизма, созданного сводниками-профессионалами для услаждения американских самцов.
Сойдя на берег с клипера «Констеллейшн», я долго искал жилье по своему вкусу. Я намеревался засесть за сочинение памфлета против Батисты, Трухильо и других диктаторов мелких стран Антильских островов, и мне нужно было отвлечься от городской суеты. В предместье Гаваны, в старом патрицианском доме под сенью палисандровых деревьев я нашел подходящую квартиру. Беззубая негритянка, приходившая убирать, объясняла мне хитросплетения кубинской исполнительной власти: раньше она служила у двух префектов полиции. Я предпочитал ее болтовню «уюту» большинства отелей, где мне предлагали множество номеров с «удобствами».
— Четыре доллара — с метиской, сеньор? Двадцать — с настоящей блондинкой, только что из Европы, — твердил портье.