Совершенно не считавшийся с правами других, он лишился доверия своих компаньонов, которые обвинили его в мошенничестве и обмане, к тому же его Друзья и родня из Виллальбы вовлекли его в целый ряд преступлений, тогда по приказу Мори его арестовали и отдали под суд. Снова оправданный «за недостатком улик», он был, однако, выслан на пять лет. Но, прежде чем отправиться к месту высылки, ему удалось через одного палермского друга переправить письмо тому фашисту, который был его гостем. Результаты превзошли все ожидания. Не успел еще дон Кало обосноваться на новом месте, как его освободили и отправили в Рим, где он встретился с ранее скрывавшимся у него фашистом, ставшим тем временем заместителем министра в правительстве Муссолини. Но все это, хотя и вернуло ему свободу и укрепило его престиж в глазах членов мафии, не спасло его, однако, от пятна «антифашиста», и его враги пытались использовать это, делая все возможное, чтобы отправить его на каторгу. В 1925 году его снова привлекли к ответственности за участие в преступной организации, но и на этот раз он был оправдан, потому что истец и свидетели не посмели открыто подтвердить обвинения, которые в тиши кабинета поведали фашистскому начальству.
В 1929 году его вновь привлекли к ответственности по обвинению в принадлежности к преступной организации и снова оправдали «за недостатком улик». В 1932 году было объявлено прекращенным за давностью начатое против него судебное дело по обвинению в вымогательстве: это дело более десяти лет пролежало в судебных инстанциях Кальтаниссетты. Впрочем, в Сицилии нередки были случаи, когда начатые уголовные дела таинственным образом исчезали из архива. В 1935 году дон Кало был объявлен банкротом, после чего его на какое-то время оставили в покое.
В последние годы войны, когда дела на фронтах приняли для итальянской армии дурной оборот, дон Кало с помощью своих братьев священников ловко лавировал между различными конфликтовавшими между собой группами насильников и угнетателей, которые образовались на острове. С одной стороны были фашисты, поддерживаемые обуржуазившимися бывшими мафистами, давно вступившими в ряды фашистской партии, а с другой — духовенство и габеллотто, которые вели борьбу с первыми, конечно, не по идеологическим соображениям, а из-за господства в определенных секторах деревенской жизни. Дон Калоджеро был наиболее видной фигурой и в какой-то мере даже арбитром в этом конфликте между двумя группами. Не обладая еще званием главы всей сицилийской мафии, которое вскоре будет ему доверено, он уже контролировал густую сеть коек от Петралии до Леркары, от Муссомели и до Кальтаниссетты, что было очень выгодным делом.
События, последовавшие за высадкой союзников в Сицилии, обеспечили дону Кало такой престиж, которого у него никогда не было в прошлом. Занявшись крупными махинациями на черном рынке и реорганизацией коек, он зачастил в Палермо, где встречался с людьми различных политических взглядов и устремлений, некоторые из них стали впоследствии депутатами и министрами.
Для дона Кало не существовало никаких преград. Он был единственным штатским, который мог получить номер в единственной уцелевшей гостинице Палермо, реквизированной союзниками. Обдумывая, как ему сохранить свой престиж и свою власть, он решил восстановить старые политические связи и вернуть мафии ее прежнюю роль важного орудия в избирательной борьбе в обмен на разного рода льготы и услуги. Дон Кало поддерживал добрые отношения со всеми, выгадывая, на кого поставить, дабы получить возможность возродить сеть коек и консортерий, уничтоженную фашизмом, а главное, перестроить структуру и связи, чтобы установить новые отношения с американскими гангстерами сицилийского происхождения по ту сторону океана.
6. Сборища столпов террора
Связи между сицилийской мафией и «Черной рукой» в США, или «Коза ностра», как теперь ее принято называть, — не случайные, временные узы, возникшие на почве совместного участия в одном и том же преступлении; эти связи прочные, отличаются постоянством и восходят к началу века.
Обе преступные организации неоднократно созывали «совещания», которые наглядно показали, что мафисты по ту и по другую сторону океана обладают равной властью и влиянием.