Только с долгой смертью нам придется немного поторопиться, по моему плану живых в доме-крепости не должно остаться.
Выбиваю топором крышку бочки, выливаю ее на пол и с удовольствием вдыхая пары плотного вина, вытаскиваю из нее три мешочка с камнями, как я правильно понимаю. Несу их на кухню, где макаю в бочку с водой, избавляясь от ароматного запаха. Вскоре там же появляется и девушка, нашедшая в одном из мест подвала свою одежду, теперь выглядящая, как типичная местная жительница.
— Я подумала. Ты же наемник, я хочу пойти с тобой. В моем роду меня больше не примут, то есть замуж меня никто в степи после этого не возьмет, меня ждет безрадостная жизнь в приживалках своего рода. Теперь, когда ты меня спас, я хочу стать сильной и помогать тебе. Ты смог убить всех Рыжих, значит — ты самый сильный воин, я буду рада отдать жизнь за тебя.
— Может никто и не узнает? — намекаю я, ведь я никому не скажу, а остальные свидетели тоже точно промолчат.
— Меня не было дома три дня, старшие женщины сразу же возьмутся смотреть меня и тогда все, я навсегда стану неприкасаемой, — легко отбивает мой аргумент девушка и называет себя. — Меня зовут Алдан, и я приношу тебе, смелый муж, свою клятву верности.
Да, события развиваются быстро, придется решать вопрос со спасенной. Проще всего было бы чиркнуть ей по шее клинком сразу, тогда она умерла бы с радостью, избавляясь от насилия и мучений. Только теперь уже нельзя, я в принципе готов сделать еще одно доброе дело до конца, совсем в моих глазах оправдывающее весь этот забой клана нелюдей.
— Хорошо, я возьму тебя. Только такой вопрос, можно ли тебе пройти в порт и уплыть с нами? — вот мой резонный интерес.
Если такое просто устроить — одно дело, а если нет — то небольшая проблема намечается.
— Скажи, что купил меня у родителей, я подтвержу, больше ничего не потребуется, если кто-то из стражи поинтересуется, — отвечает Алдан.
Да, в Бействах распространено рабовладение, правда невольничьих рынков нет, все по местным законам как-то происходит, попадание в рабство и продажа невольников.
— Тогда собери себе все, что заинтересует в этом проклятом доме в один мешок, второй я дам тебе сам, там будут припасы на дорогу. Понесешь, как моя рабыня, хотя тебе сейчас трудно напрягаться, но нам сейчас нужно так выглядеть.
— Ничего, я смогу, — отвечает она и уходит, чтобы заняться мародеркой в женских комнатах.
Я собираю один мешок трофеев и морщусь от его веса, там килограммов двадцать пять, приходится переложить часть в другой.
Из которого я достаю две длинные свечи почти в метр высотой и привязываю их припасенными веревками к предметам мебели, потом подвешиваю две тонкостенные бутыли на других веревках. Когда свеча прогорит большую часть своей длины, освобожденная веревка, на которой подвешена бутыль с крепчайшей ресой, попадет на пламя и перегорит. Бутыли разобьются о каменный пол, на который я вываливаю из распоротых матрасов и подушек перо птицы и сено, подталкиваю деревянные предметы мебели и обильно поливаю все это из другой бутыли той же ресой.
Две широкие и плоские свечи ставлю недалеко, они горят очень долго и должны поджечь разлившуюся ресу.
Две подвешенные бутыли — просто для подстраховки, я уже делал такой эксперимент в своей тайной квартире.
Свеча горит примерно три часа, пока доходит до нужного уровня, чтобы веревка перегорела, а бутыль разбилась.
За этими хлопотами проходит часа полтора, девушка давно собрала свой мешок, только старательно не забывает про своего должника, вгоняя ему каждый раз по паре сантиметров острый колышек все глубже.
Тот уже не может говорить и даже не умоляет ее о пощаде хриплым шепотом, изредка поднимаясь сознанием над беспамятством, просит только быстрой смерти, которой ему все не дают.
Я пока сходил к калитке, выходящей в переулок, проверил, каким ключом она открывается, вернулся в дом, быстро распределил мешки между нами. Алдан потащит два полегче, как рабыня, я же, как ее хозяин и господин, иду за ней с одним, самым ценным и тяжелым, еще держу оружие и ману наготове.
Пока мы собираем все добро внизу, терпеливо ждем, когда время примерно подойдет к обеду, я поджигаю все расставленные на полу свечи и те, которых касаются боком веревки. Сам же плотно закрываю все ставни и двери в доме, чтобы случайные сквозняки не затушили свечи, когда я открою дверь внизу.
Мы выходим из дома, я так же тщательно закрываю крепкий замок, потом выпускаю девушку через калитку и смотрю, как она семенит из переулка, нагруженная мешками, в местном платье ничем не отличаясь от остальных жителей Талака. Закрываю калитку и прячу ключи, потом подхватываю мешок с добычей, придерживаю свой нагрудный с Палантиром и камнями-артефактами на груди, выхожу на безлюдную улицу.