Вариант вернуться в Грузию — единственный такой в нашем случае. С перескоком по времени, конечно, чтобы снова появиться в этом мире чистыми и ни в чем вообще не заподозренными.
О подобном возвращении мы с Братом уже давно договорились.
Но с реальными проблемами с документами и незаконным пересечением границ.
Поэтому и подготовили мелкие деньги. Я покупаю у грузинки два ведра яблок за двадцать долларов и говорю, что сдачи не надо.
Ничего, в американской валюте она шарит, хотя редко, наверное, ее видела. После продажи звонит кому-то и долго разговаривает с ним на грузинском.
— Сколько заплатишь, чтобы довезли до Амбролаури?
— Сотню долларов, — тут мне жаться ни к чему.
Она снова разговаривает с собеседником и кивает мне, показывая, что договорилась насчет меня.
— Я тогда у вас подожду? — я киваю на скамеечку около калитки.
Грузинка кивает, тогда я еще прошу горячего чаю, она уходит довольная удачной торговлей, а я располагаюсь в тени. Делаю вид, что отдыхаю, а сам внимательно прислушиваюсь к происходящему вокруг.
Вот и вернулся я снова на хорошо знакомый путь с постоянными приключениями: Они — Амбролаури — Ткибули — Кутаиси.
Многое совпадает с прежними вехами при социализме, даже названия городков помню.
Сейчас мне полегче, чем в восемьдесят втором, когда у меня не было с собой никакой подходящей к ситуации бумажки. Да еще денег тоже не имелось ни одного советского рубля изначально.
Хорошо, попались мне на пути неравнодушные люди, они со мной всем щедро поделились. Пусть я их согласия и не спрашивал особо.
Теперь есть загранник, есть нормальный паспорт, правда, мой родной внутренний паспорт мало мне чем поможет, даже в консульство с ним не обратиться, ибо нет его в этом времени.
Только находиться долго у всех на виду в пригородном районе мне нежелательно, слишком близко здесь до осетинской границы. Поэтому я тихонько сижу, слушая, как хозяйка пересыпает свои последние яблоки в пару пакетов из супермаркета.
Потом она приносит мне горячий и крепкий чай в большой кружке, ставит рядом оба пакета и молча уходит, не слушая мою благодарность.
Через двадцать минут подъезжает машина к дому.
И она тоже привет из Советского Союза, вишневая семерка!
Все прямо похоже складывается, как тогда.
Ну, вишневой она была когда-то давно, сейчас скорее бурая от грязи и потеков.
Из машины выбирается с большим трудом толстый пожилой грузин и какое-то время пытается распрямиться, держась за крышу машины. У него серьезные проблемы со спиной, поэтому он довольно раздражен тем, что ради заработка ему приходится терпеть сильную боль.
«Ну, явно мой пациент, теперь он от меня точно никуда не денется», — понимаю я про себя.
Дядька тоже лет шестидесяти пяти, он подзывает меня к машине. Я подхожу, не забыв купленные яблоки.
— Это ты хочишь в Амбролаури? — грузин тоже еще хорошо говорит на русском.
— Добрый день. Хочу я, на самом деле, подальше. Отстал от автобуса, а мне нужно вернуться в Кутаиси. Заплачу в два раза больше, — начинаю я, однако водитель меня перебивает раздраженно:
— Не смогу, спина, будь она проклята! Долго не смогу ехать, ноги отнимаются! Только в Амбролаури!
— Я помогу со спиной, — внимательно смотрю ему в глаза.
Какие-такие тут могут ездить автобусы, от которых может отстать такой мужчина, как я — вопрос мутный очень по жизни. И лучше на нем поэтому внимание не заострять. Чтобы опять не начинать врать и не обманывать дядьку, как того пожилого мужика на зеленом «Москвиче».
Которого тогда запутал в своих планах сотней рублей около магазина «Кооператор». Теперь сотня долларов на виду, единственное отличие.
До сих пор испытываю чувство стыда за свой обман и как в итоге все вышло. Ведь даже его деньги забрал фактически, хотя вообще не собирался.
— Как? Многие уже пытались, — и он резко машет вниз рукой, тут же морщась от боли.
— Я могу, — особенно уверенно и внушительно говорю я мужчине. — Мне многое дано. Отгоните машину с проезда, обопритесь руками на капот и подождите пять минут, пока буду над вами работать. Боль пройдет. Когда пройдет — отвезете меня за двести долларов в Кутаиси.
— А если не пройдет? — дядечка не верит мне.
— Тогда я вам просто подарю те же двести американских денег. Вот, кладу их на сиденье. Но она обязательно пройдет, — я вытаскиваю припасенные пару зеленых бумажек из кармана и оставляю лежать на пассажирском месте.
«Ну, довольно серьезная ставка, в такую никто не откажется сыграть», — в этом я уверен.
Дядечка снова, хватаясь за крышу, залезает на переднее сидение и переставляет машину под ближайшее дерево, высокий пирамидальный тополь.