— Вылезайте и обопритесь руками на багажник, — говорю я ему, пока сам кладу на заднее сидение оба пакета с яблоками.
Мужчина хочет поспорить, однако убеждение и сила в моем голосе заставляют его слушаться меня.
Вытаскиваю из внутреннего кармана куртки один из лечебных камней и вожу пару минут вдоль поясницы и позвоночника, обильно пуская ману. Потратил процентов пять, не меньше, и убрал камень обратно.
Голова хозяйки мини-рынка мелькнула пару раз около окна, потом она вышла за ворота и неотрывно смотрит на мои действия. Смотрит с интересом, однако ничего не говорит.
— Садитесь, уважаемый. Ехать пора, — только и говорю я дядьке.
Он послушно выпрямляется, идет к водительской двери, открывает ее и садится, постоянно прислушиваясь к своим ощущениям.
— До свидания! Спасибо, что помогли, — говорю я тетушке, однако она только молчит.
Как видно, по жизни не очень разговорчивая, только сейчас она упустила свой шанс вылечить какую-нибудь напасть у себя лично.
Верить нужно случайным путникам на жизненном пути и их невероятным предложениям!
ГЛАВА 2
Дядечка, вылеченный от постоянной боли, потрясенно молчит часа полтора, постоянно ерзая за рулем.
Нет, не совсем молчит, один раз все же высказался. Ведь уехал я не так сразу, попросил его остановиться около синагоги и с умным видом ценителя старинной архитектуры два раза обошел ее по кругу, медленно рассматривая красивое каменное здание.
Как самый настоящий турист, который приехал посмотреть именно такую достопримечательность.
Ну, на настоящего туриста я не тяну, у меня нет смартфона, еще я не снимаю синагогу со всех возможных ракурсов.
И еще даже себя, любимого, на ее фоне не фотаю.
«В общем, это стопроцентный провал, товарищ Штирлиц! Не бывает теперь таких туристов!» — напоминаю я себе.
— Нету никого. Уехали все, — только и сказал он после моего перфоманса.
И дальше мы поехали по вполне неплохим дорогам, гораздо лучше, чем при социализме были.
Почему-то я такое отчетливо помню до сих пор, вот как избирательно работает память. Только для меня всего три года прошло, не успела еще стереться картинка. Ну, хоть чем-то жизнь у людей лучше стала.
Правда, и самих людей здесь теперь проживает явно меньше, раза в два с половиной с тех пор.
Все уезжают в большие города, да в ту же Европу выезд свободный.
Дядечка часто останавливается покурить, при мне в машине не хочет, вежливый такой стал сразу.
Зато курит свой табак с вкусным запахом, а не магазинные сигареты. Сам, наверное, растит в садике или огороде.
На самом деле он просто проверяет свою спину, все хочет понять, куда делась боль. Лицо у него теперь озадаченное. Похоже, мужчина просто не понимает, как ему реагировать на произошедшее.
То ли признать меня за архангела и склониться в поклоне, то ли просто помолчать. Однако я больше никак не даю ему понять, что именно стоит делать, просто сижу и молчу.
Я внимательно рассматриваю мелькающие за окном деревни и городки, вижу, что люди уехали именно из многоэтажных домов, а в сельских домиках жизнь теплится.
На своей земле всяко веселее жить, всегда есть, чем заняться.
Промелькнул Амбролаури, в котором я еще ни разу не останавливался, потом пришел черед Ткибули, где у меня произошла историческая встреча с экипажем патрульного бобика.
Центральную площадь я узнал, прежние магазины не работают, конечно. Теперь здесь новые открылись. Только нет больше стендов с газетами «Правда» и «Труд», около которых меня тогда прихватили. Обычай расклеивать прессу давно уже остался в прошлом.
Однако, я также не знаю сегодняшнюю дату, как в тот раз. А у дядечки спрашивать не хочу.
И поста ГАИ больше нет на выезде из города, осталась от него только разрушенная будка. Еду сейчас, прямо, как на машине времени, вспоминаю дела давно минувших дней и даже немного расчувствовался по такому поводу.
Тем неожиданней оказался вопрос от водителя:
— Слюшай, ти кто такой тогда?
Я внимательно посмотрел на его лицо и ответил не сразу:
— Просто хороший человек. Лекарь. Просто помог тебе.
Дядечка снова молчал полчаса, а когда мы припарковались около того самого железнодорожного вокзала в Кутаиси, отказался брать деньги:
— Нет, я тебе и так должен. На всю жизнь должен.
— Так не пойдет, уважаемый. Мы договорились, а уговор дороже денег. Я тебе просто помог по своему желанию. Тогда как деньги ты заработал за свой труд и еще за бензин, — я оставляю обе купюры лежать около ручника. — В этот раз я плату за лечение не беру. Обычно оно стоит очень дорого, запомни.