Вручаю своей подруге половину оставшихся денег, чтобы она смогла купить комнату или даже квартиру, если у нее получится провернуть подобное дело через брак. Девушка с серыми глазами все понимает, но не обижается, а только жалеет, что веселое время так быстро закончилось.
— Не переживай! Возможно, мы еще встретимся в этой жизни, — утешаю я ее. — Когда окажусь в Ленинграде, обязательно наберу тебя.
Но две тысячи рублей все же оставляю при себе, чтобы немного помочь уже своей семье. Пока она тоже моя и может ей остаться.
Доезжаю до родителей, смотрю, как они гуляют вместе со мной маленьким в Покровском сквере на площади Тургенева. Гуляют они долго, я столько же времени посматриваю в их сторону, делая вид, что читаю газету.
Потом откладываю полторы тысячи рублей в пакет и догоняю к тому времени оставшуюся одну с коляской мать.
— Девушка. Вы тут что-то обронили, — и кладу в коляску пакет.
А когда она начинает спорить, что это не ее вещь, просто внезапно для самого себя решаюсь на дальнейшее общение. Ведь она так и не потратит чужие деньги, как настоящий советский человек. Станет дожидаться хозяина огромной суммы всю свою жизнь. Никуда мне от плотного общения с снова моими родителями не деться. Поэтому приближаюсь к ней и негромко говорю:
— Вы же супруга Виктора Протасова? Я ваш родственник из Вологодской области. Сын дяди по… — и я называю снова одного из двоюродных братьев отца, которого он давно уже не видел.
— Я специально приехал встретиться с вами в Ленинград. Давайте зайдем к вам домой и попьем чаю, — и я показываю купленный загодя большой шоколадный торт «Прага» из «Севера». — А то он уже скоро совсем растает.
Мать, еще совсем молодая девчонка, заметно смущается от моего внимания и не понимает, как себя вести с внезапно появившимся родственником. Таким в себе уверенным мужчиной, еще как-то ее узнавшим на улице.
Мы доходим до подъезда, я помогаю поднять коляску на второй этаж, не понимая, куда взял да исчез отец. Однако вскоре он появляется, видно по нему, что пробежался в неблизкий магазин за продуктами, чтобы оказаться там именно после обеда, и задержался в сразу образовавшейся очереди.
Похоже, получил сигнал через знакомых, что там что-то выбросят из редкого и дефицитного товара. Обычная история для развитого социализма, в этот раз таким товаром оказывается баночка красной икры.
Увидев меня, он сразу настораживается, но мать рассказывает о том, кто я такой, поэтому батя морщит лоб, вспоминая своего никогда не виданного дядю и меня, получается, своего троюродно-четырехюродного брата.
Мы заходим в комнату, я плотно прикрываю дверь и по-хозяйски опускаю занавеску.
Потом поворачиваюсь к родителям: отцу, внимательно разглядывающему меня, и матери, осторожно перекладывающей моего спящего предшественника в кроватку за шкафом.
— Вот, хорошо, что мы все вместе собрались, разговор у нас будет серьезный.
В этот раз я сразу говорю, что могу им помочь финансово, так как являюсь известным в своем отдаленном районе вологодской области народным целителем.
— Ко мне люди из самой Москвы по знакомству толпами едут. Здесь полторы тысячи рублей. Деньги заработаны мной честно. И я вам это скоро докажу своим умением.
Родители, конечно, не верят мне, только я тоже не решаюсь долго рассусоливать, а сразу же лечу колено отца, здорово мешающее ему жить и работать.
— Теперь ты мне веришь? — спрашиваю я, когда он приседает несколько раз, проверяя колено.
— А как ты смог узнать, что оно у меня болит? — недоверчиво спрашивает он, признав, что постоянная боль исчезла.
— Я вижу все болезни. Дар у меня такой есть. Вот у вас — частые головные боли, — я протягиваю руку к голове матери. — Посидите спокойно пять минут, пока я вылечу их навсегда.
После сеанса с матерью я конкретно так намекаю, как отцу решить проблему с устройством в жигулевский автосервис путем правильной взятки.
И советую вложить оставшиеся деньги в покупку кооперативной квартиры:
— Скоро вам подвернется такая возможность. Когда Виктор постарается, чтобы его взяли на денежную работу, деньги в семье приличные появятся, оставшаяся тысяча станет хорошим подспорьем для первого взноса.
— Мы не сможем вам отдать такую сумму, — мать все же настаивает на том, что она не может взять пакет.
— Кто говорит о возврате? Это мой подарок вам, именно, как своим близким родственникам. Эта небольшая сумма и здоровье, которое я вернул в вашу жизнь — такой мой подарок ко дню рождения вашего сына.
Мы распиваем в этот раз не бутылку грузинского коньяка, который у меня уже давно закончился, а прибалтийской старки с отцом, после чего я решительно прощаюсь и выхожу во двор. Даже мать наворачивает пару рюмок, наверное, чтобы проверить, будет ли болеть голова, как у нее обычно происходит.