Мне много раз повторять предупреждение уже не нужно, я данный момент сразу понял и на следующий день так же технично исчез из Кутаиси. Доезжаю на поезде до Адлера, там снова покупаю билет в аэропорту и через четыре часа оказываюсь в Ленинграде.
Пробую сразу же купить обратный билет, но Ленинград — это вам не Адлер, никто не берется мне помочь даже за сто рублей в самом аэропорту. Ну или я просто нужных людей не знаю.
Поэтому я снова посещаю родителей, оставляю им на будущую квартиру еще восемь тысяч рублей.
Как они не отмахиваются, просто оставляю и все. Думаю еще перевести двадцать тысяч на детские дома в сберкассе. Однако подобное оказывается не так просто, поэтому я не берусь заниматься переводом такой суммы.
Тем более там необходимо оказалось паспорт предъявлять, а со своими исправлениями в нем я боюсь что-то подобное в банке показывать.
В той же сберкассе его проверят профессионально, вполне возможно, смогут найти исправления.
Все же покупаю билет в агентстве «Аэрофлота» на рейс на завтра в Адлер, подарив набор хороших шоколадных конфет женщине-кассиру. Здорово надоело мне на поездах по нашей очень большой стране кататься.
Ночую за трешку сверху в скромной «Киевской» гостинице на Лиговке и утром улетаю в Сочи.
Там добираюсь до Кутаиси на ночном поезде, сразу же беру такси около вокзала. Сначала заезжаю в Софико, заставляю ее взять у меня десять тысяч рублей на своих внуков. Потом добираюсь до Они, договариваюсь с хозяином «Жигулей» на поездку за восемьдесят рублей.
По дороге заезжаем в еще один кооперативный магазин, я закупаюсь копченой колбасой, чаем, хлебом и вареньем на пару сотен рублей. Вес получается солидный, чтобы в горы все тащить, но ничего, своя ноша вообще не тянет.
Добавляю в Они десятку водителю, он довозит меня по буеракам до нужного мне поворота к дому Зураба, где я его и отпускаю.
Оставшиеся восемь тысяч рублей оставлю в Храме, мало ли еще раз занесет меня судьба в СССР. Или моих Братьев.
С новым, только что выпущенным рюкзаком «Ермак» и с большой сумкой, полной еды, обхожу дом Зураба и чуткого алабая по большому кругу. Еще беру его ружье с дерева с собой на всякий случай, пусть в нем есть всего два патрона. Мало ли кого пугнуть придется здесь в горах.
К вечеру добираюсь до Храма, перекидываю вещи внутрь и немного стою в проеме Двери, прощаясь с горами, со своими знакомыми, с социалистической Грузией и всем Советским Союзом.
Хотя новое свидание с СССР меня, возможно, еще ждет впереди.
Или уже не ждет, теперь все снова от меня зависит.
Никаких посланий на Столе не видно, что-то я уже серьезно начинаю переживать за своих Братьев. Поэтому пишу им еще по одному письму, отправляю в Черноземье и на Третью планету.
Как бы мне не пришлось идти за ними следом, чтобы найти в том мире. Найти и спасти.
Неплохо пожил здесь, помог многим людям, особенно своим родителям, и оставил добрую память о себе у всех своих пациентов.
Особенно у Тамары и ее подруги из Тбилиси, да еще у всей торговой мафии, особенно у моего приятеля Саши.
«Эх, в такие времена собираюсь переместиться, что местные плохо асфальтированные дороги мне раем покажутся», — горестно вздыхаю я.
Потом закрываю Дверь, еще день провожу в Храме, заряжая Палантиры и морально готовясь к переходу.
Потом сортирую свои вещи, что-то оставляю здесь: все советские деньги и то же ружье.
Забираюсь в капсулу, проверяю свои вещи, выставляю значок времени на тридцать пять значений назад и, хорошо помолясь, уже привычно закрываю глаза.