ГЛАВА 1
Николай Второй крутит головой, видно, невероятно сильно переживает тот непонятный и волнительный момент, что его свергнут с трона какие-то адвокаты средней руки и патентованные американские шпионы.
Потом говорит о моем предсказании мне же с недоумением, как такое, мол, может случиться.
— И еще французские масоны, государь, во Временном правительстве они будут такие все до единого.
Кажется, там один покойник Гучков не состоял в масонской французской ложе, но он уже во Временное правительство не попадет никак. Вовремя я постарался встретить его в подъезде.
Самый богатый человек России — и без охраны гуляет!
Но именно такое знание мне помогает понять, откуда взялась настолько сплоченная общей задачей группа в Думе.
Теперь еще Терещенко, киевского сахарозаводчика, придется мне лично ликвидировать. Он на ликвидацию самодержавия и подкуп генералов потратил десятки миллионов рублей личных средств, не считая наверняка невозвратного американского кредита.
— Так что, государь, придется обязательно вводить статус иностранного агента, с таким клеймом нельзя будет не только избираться в депутаты Думы, но и участвовать в общественной деятельности и политических партиях, публиковать свои статьи в газетах и журналах. Получил финансирование от чужого государства хоть на один рубль — значит, объективно разваливаешь свою страну, значит — враг родины своей, России. Вопрос придется ставить только так. Готовься к тому, что люди с холодными руками и горячим сердцем зададут тебе в очень неуютном месте важные вопросы. На которые нельзя не ответить честно.
— Да, государь, придется отчаянно защищаться, а разрыв всех отношений со странами Антанты в определенный, правильно подходящий момент — необходимый и первостепенный по значимости шаг. Без такого разрыва Германия нам ни за что не поверит. Кайзер и немецкие генералы знают все наши планы наизусть.
— А наши долги этим странам? Как быть с ними? Там одних процентов сколько! — переживает государь за сущую ерунду по-моему, по сравнению с двумя миллионами убитых русских солдат и четырьмя миллионами покалеченных.
— Долги будем отдавать, только если все же влезть в войну, их количество потом однозначно потопит страну. Насколько я помню, они вырастут с шести миллиардов до десяти миллиардов рублей чисто государственных долгов. Пока на выплату долга тратится пять-шесть процентов от бюджета — еще весьма комфортные цифры. На время, когда ведутся боевые действия, просто заморозим все выплаты той же Франции, а вот Германии будем честно платить, там деньги совсем другие выходят. За время войны инфляция здорово обесценит все деньги, и франк, и фунт стерлингов, и рубль наш. А уж как марка немецкая обесценится — просто невероятно! Так что только приобретем от подобной задержки уменьшение долгового бремени. Что-то мне подсказывает, что у торгующей со всем миром России будет гораздо больше возможностей заработать, чем у воюющей, изнемогающей страны, зависящей еще от коварных союзников. В торговле наша сила, а война только в пропасть приведет, — говорю я свои искренние мысли.
— Мне в принципе понятна ваша мысль, — покачал головой император. — Однако остаются вопросы. Я вполне допускаю, если после покушения в Сараево Российская империя сможет не ввязаться в войну. Да, повод обвинить Сербию и ту же Францию в таком преступлении — достаточно серьезный, чтобы разорвать все договоры о военной взаимопомощи. Выглядеть, конечно, будет совершенно по-иезуитски, только оно того стоит. Дальше, я понимаю, без полной изоляции этих ваших агентов иностранного влияния и разрыва дипломатических отношений нам будет крайне трудно выстоять перед внутренним врагом. Принять необходимые законы я смогу без особых проблем, имею для подобного все права, так же, как усилить кратно работу Охранного отделения. Вот заставить исполнять данные законы только совсем не так просто, ведь я встану на пути у очень богатых и влиятельных людей.
Он немного помолчал и продолжил:
— Но самое главное, никаких гарантий для Российской империи от нападения германских войск я не вижу. Если они будут сосредоточены на нашей границе — они могут напасть в любом случае. Порвем мы отношения с Францией или нет.
— Это так, государь. Поэтому нам требуются предварительные и секретные переговоры с кайзером. Возможно, придется что-то уступить Германии. Возможно, но не обязательно на самом деле. Думаю, все же возможность сосредоточиться только на разгроме Франции немцы оценят очень хорошо.
— Что же именно отдать? — поднимает бровь Николай Второй.
— Есть у вас одно такое владение, от которого только постоянные расходы и лишние тревоги. Не одно, конечно, на самом деле такое есть. Но послушайте спокойно, что я вам предложу, — решаю я прямо сейчас увязать часть национального вопроса с вариантом «вообще не воевать ни в каком случае».