Император согласно кивает головой, похоже, тут наши мысли сходятся.
— Тут ничего не поделать революционным путем, возможна только постепенная эволюция с разрушением прежнего сельского миропорядка. Выделение из общины переселенцев на восток, просто желающих уйти в город и еще какой-то части плохих хозяев и неудачников по жизни. Их долю выкупят богатые мужики, еще останутся в селах середняки, остальные мужики или станут батраками, что вполне нормально или уйдут за работой в города, что тоже необходимо для развития страны. В деревне сейчас живет больше восьмидесяти процентов населения Империи и в городах около восемнадцати процентов. Во всей империи сто семьдесят один миллион населения, еще в Финляндии около трех миллионов ста сорока тысяч. Гигантская страна на самом деле, государь. В Привислинских губерниях около двенадцати миллионов проживает, без Холма если считать. И четверть промышленного производства там сосредоточено на передовом западе Российской империи.
— Поэтому жалко Польшу отпускать в самостоятельное плавание, тем более по вашим раскладам отдать такую промышленность немцам, — подкалывает меня император.
— Ну, можно так сразу не отпускать пока, немцы сами вряд ли на такую удачу надеются. Большая часть данного производства на деньги России создана. Когда ваши предшественники продолжали заигрывать с поляками, строить им железные дороги и ту же лодзинскую агломерацию ткацких фабрик. Только абсолютно католическое польское общество не позволит себя ни в коей мере в православную Россию ассимилировать. Там русских всего меньше трех процентов населения, и все они при содержании армии прописаны. Глубоко чуждый нам и сильный народ с великой историей, ничего с ними не поделать в перспективе.
И с таким утверждением согласен Николай Второй.
— Пора заработанные деньги в России оставлять, ввести со временем налог на вывод денег из страны. Небольшой, процентов пять от суммы, или десять, чтобы здесь вкладывали свою прибыль и наши, и заграничные фабриканты.
— Союзники такому шагу очень воспротивятся, — заметил император.
— Ничего, государь, за такую сумму можно и нужно поспорить с ними, да просто наплевать на их искренние и очень дружественные советы, как нам лучше жить! — усмехаюсь я. — Чтобы мы сильно не разбогатели и от них постоянно зависимость имели.
— Тем более всего на два года налог ввести, уже после июля четырнадцатого совсем союзникам не до того окажется, когда Россия вырвется из западни! А сейчас им деваться все равно некуда, сами точно на разрыв не пойдут. Продолжат гладить Россию по шерстке, как доверчивого ослика, размахивая морковкой перед носом, — довожу я свою мысль до императора.
— Пусть пять процентов тратится на улучшение жизни своих рабочих, а пять в казну выделяют. Или вкладывают в страну, с таким бы построже нужно себя вести, государь. Выводить деньги нельзя совсем запрещать, но какой-то прогрессивный налог стоит брать.
— Такое можно в принципе устроить, — задумался император. — Деньги очень нужны.
— Нужно и обязательно, перед большой европейской войной просто необходимо, — горячо уверяю его я. — Она нам все потом спишет. И кредиты, и проценты по ним. И денег меньше из страны уведут. Те иностранцы, кто уже вложились в Россию — никуда не денутся, начнут, скорее всего, тогда местным промышленникам предприятия продавать, что нам только на руку. Меньше придут с инвестициями — переживем как-то.
— Тем более часть денег можно потратить именно на субсидирование переезда крестьян на восток страны. Ведь по- другому проблему перенаселения центральных губерний непонятно как решать. Хоть немного, но повысить сумму, выдаваемую переселенцам. Пока переехало четыре миллиона крестьян с семьями, хорошо бы еще за пять возможно мирных лет переселить пять миллионов. Или выкупать лошадей у конезаводчиков и выдавать тем же переселенцам по прибытию. Теперь конницы столько точно не требуется в армии, государь. Дело будущего за поездами и автомобилями.
Император все мои предложения записал подробно, чтобы было что обсудить на совете министров.
— Что же вы, Сергей, мы начали обсуждать крестьянский вопрос, а вы в финансы ушли с головой? — спрашивает император и я не знаю, что ему ответить.
Тут он прав, простого и легкого пути с решение этого наболевшего вопроса нет. Только, что сказать ему — у меня имеется:
— Тут ведь еще в чем дело, государь. Пока крестьяне сидят на своей земле — пара сотен казаков управится с бунтами и недовольством в целой губернии. А вот если они на войне побывают, когда дисциплина в армии развалится — тогда попробуй их обратно помещичью землю заставить отдать! Которую они неминуемо между собой поделят, как только вернутся в родные места с винтовками за спиной. Люди в окопах под немецкими фугасами выжили — не найдется на них больше никакой управы. Еще и поэтому не нужно Империи в чужую войну влезать, потому что она в гражданскую войну перейдет быстро. Повоевавших мужиков с оружием в руках казаками с нагайками не испугаешь, такое я вам гарантирую. Ограбленные дворяне тоже объединятся в свою армию и начнется кровавая круговерть.