— Это вы про Польшу, насколько я понимаю? — скептически интересуется император, щипая себе ус.
— Про нее самую. Как тот самый чемодан без ручки, который нести трудно и неблагодарно, а бросить уже жалко. Да и бросать стратегически не очень правильно, ведь она неминуемо попадет или под влияние британцев, или немцы ее заберут целиком. Но сейчас именно для решения проблем с Германией можно и отказаться от такого владения.
— Отказаться самим нельзя! Империю нельзя никому раздавать! — сурово бросил император, выпрямляя спину.
— Нет-нет, ваше Императорское Величество! Естественно, ничего такого делать нельзя априори! Но есть ведь другие пути договориться. И заодно — показать всем остальным националистам, к чему ведет отделение от могучей и сильной страны! И литовским, и финским, и всем прочим!
— Это какие же такие интересно пути имеются, чтобы как-то сохранить свое лицо перед народом?
— Вот именно! Вы правильно, государь, заметили. Можно и лицо сохранить, и страной, искренне переживающей за свободу других народов выступить! — успокаиваю я Николая Второго.
— Согласитесь, от Польши самой Российской империи толку немного, а одни только убытки, если честно говорить. На каждый рубль, получаемый в качестве налогов оттуда, России приходится тратить рубль четырнадцать копеек на содержание институтов власти. Посчитано еще давно. Убыток довольно значительный, государь. Еще ее приходится охранять нашей армии, а охранять от внешних врагов глубоко недовольное этой охраной население — ну совсем глупое занятие безо всяких перспектив. И от лодзинских ткацких фабрик сильно страдает наша прядильная промышленность, а они поставляют свою продукцию на гигантский российский рынок беспошлинно теперь. Нашим фабрикантам совсем невыгодно получается. Ведь так?
— Откуда у вас такие цифры? — недовольно спрашивает император.
— Нашел в статьях, государь. То есть прибыли от такой колонии нет никакой, одни убытки, а сами поляки ненавидят вашу царскую власть искренне и до глубины души! Уж поверьте, я данный вопрос хорошо изучил, — добавил я, заметив его протестующий жест. — В самой Польше очень сильны антироссийские настроения и позиции английского лобби, оно не жалеет денег на развал страны и агитацию против Российской империи. Однако отдать самим той же Германии наши польские земли — недопустимо, вас съедят сразу же в обществе и при дворе.
— Да, подобное вызовет бурную реакцию! — соглашается государь. — Даже я не смогу ее погасить!
— Но зато можно зайти с совсем другой стороны и выступить, как самая такая передовая страна, как яркий пример для всего остального мира. Раз Российскую империю называют тюрьмой народов всякие критики-писаки, и наши, и заграничные, тогда можно поступить, как невероятно демократическая и очень свободная страна — разрешить национальный референдум в Польше. Пусть проголосуют все жители без ограничения, хотят ли остаться в Российской империи или мечтают образовать свою независимую страну.
— Конечно, они проголосуют за полную независимость! — нервно бросает император.
— И в этом будет такая же самая ловушка для Польши, как убийство эрцгерцога для французов! — с довольным видом говорю я. — Тогда очень даже можно выйти с прибытком из безнадежно сложившейся ситуации!
— Объяснитесь, Сергей Афанасьевич! — не понимает Николай Второй.
— Земли, где проголосуют меньше шестидесяти процентов за независимость, где много православных украинцев и белорусов плюс еще те же литовцы — пока отдаваться не станут полякам, а это точно две губернии из девяти — Люблин с Холмом и Сувалки с Вильно. Там голосование проводить даже не станем, мол, еще время не пришло. Но поляки все равно от референдума не откажутся — слишком большой соблазн для них создать свое независимое государство. Из остальных семи губерний они пусть строят свое суверенное государство с помощью англичан. Сколько успеют, конечно. И еще самое главное, государь — все крепости, военные объекты, государственные железные дороги остаются в собственности России и продаются со скидкой, например, той же Германии по секретному договору. Имеем такое право — распоряжаться своей собственностью!
Я припадаю к бокалу с водой. горло уже пересохло.