- Эй, рухлядь, ты чего застыл?! Разве ты не хочешь меня убить?! – вопросил в своей ярости Киргот у мага, который подозрительно задрожал, когда первый схватил бедолагу за шею.
- Мой сын!.. Отпусти моего сына! – потребовал старый заклинатель, колебавшийся, стоит ли ему выпускать огненную стрелу в надежде попасть мимо мальчика-пса лет двадцати, или можно ещё договориться.
- Сына? О, так это брыкающееся ничтожество тебе так дорого? – ехидно вопросил герой, потряхивая задыхающегося в его хвате ночного пса.
- Да! Отпусти его, не убивай! Я сделаю что хочешь! – взмолился старик, выпуская посох из руки.
- Чего я хочу, да? Так, подожди, – потребовал юноша, вытаскивая из себя мечи. Сначала длинный меч из груди, осторожно, чтобы не надрезать аорту, потом кинжал из живота, затем три коротких одноручных клинка из спины. Всё это сопровождалось ужасной болью, а чтобы вытащить лезвия из спины, приходилось чуть ли не выламывать плечевой сустав левой руки, постепенно вытаскивая по пять сантиметров стали из своего тела. Заклинатель лишь с ужасом наблюдал, как человек, одной рукой державший в воздухе за горло его сына, безо всяких внешних признаков боли вытаскивал клинки из своей спины, совершенно не обращая на кровоподтёки, которые вмиг залечивались, будто это всего лишь заноза в пятке. Не говоря уже о том, что разрезы на его одежде, вместе с почернением от огненной стрелы восстанавливались вместе с ним. – Итак, о чём это мы? Ах да, ты сделаешь то, что я хочу?
- Д-да, пожалуйста! Т-только… – умолял заклинатель, опускаясь на колени от представшего перед ним зрелища еле-еле брыкающегося мальчика в когтях бессмертного монстра.
- Да-да, пощадить сына. Мне нужна информация, – утвердил умытый кровью, своей и чужой, Киргот, даже и не думая отпускать мальчика.
- Что угодно, я всё расскажу! Только отпустите его! – просил старик, отбросивший всякую гордость в призрачной надежде на спасение родного человека.
- Нет-нет, ты не понял. Я сам всё добуду. О, извини, он умер. – будто бы извиняясь сказал маг-целитель, выбрасывая уже бесполезный труп в сторону. Сын мага не выдержал асфиксии. Широкая улыбка озарила окровавленное лицо юноши. Он только что совершил месть тому, кто попытался лишить одну из его самых дорогих его девушек, забрав у того родного сына.
- ТЕРЕ-Е-ЕН!!! – возопил маг, хватая с земли посох, но не успел он набрать в него маны для огненной стрелы, как, преодолевая двумя шагами находящийся между ними стол, Киргот сломал своей ногой оружие заклинателя и впечатал его самого в землю.
- Эй, не смей умирать, – выговорил целитель, не желая отпускать ударившегося мага на тот свет. По крайней мере, пока тот не выдаст всё, что знает о Еве о том, кто ведёт за ней охоту, а потому герой взял полумёртвого старика за лоб и исцелил, поглощая его знания, концентрируясь на последних днях. Именно он продал быкам информацию о Еве, именно его агенты наблюдали за потасовкой в таверне, куда ранее и навели свирепых быков, и именно по воле этого мага, заведующего информационным рынком Браньки, парнокопытные демоны вышли на Кайлию. К счастью, в памяти больше не числилось никого, кому он рассказал бы о том, что Ева – кандидат на пост короля демонов. Королевы в её случае. Да и после ликвидации главного штаба можно было не бояться дальнейших выпадов со стороны ночных псов. Узнав всё что нужно было, маг-целитель изо всех сил поднял старика за голову и вмазал того в каменный пол, оставляя ужасную дыру на его затылке. Осколки черепа вошли в мозг, и теперь, когда комнату украшал ещё один труп, Киргот сорвался и побежал в другой конец комнаты.
- Сецуна! Сецуна, ты как, тебе не больно? – беря на руки свою верную воительницу спросил герой. На ней больше не было никаких повреждений, а от ужасной дыры в животе остались лишь следы гари, но обычного восстановления формы было ещё недостаточно, чтобы исцеляемый мог встать и ринуться в бой. Целитель мог бы это сделать, но у него банально не осталось бы маны сражаться.
- Ух, нет, господин… Господин, ты спас Сецуну, – заметила девочка, в своей готовности пожертвовать собой ради него совершенно не ждавшая спасения в трудную минуту, да ещё и чтобы её уже единожды спасителю пришлось принять в себя аж три меча за неё.