- Понятно… Я хочу поговорить с вами. Это очень важно, – собирая всю свою решительность начала Фрея, которая никогда не простит себя, если ещё раз отречётся от своей сестры.
- Конечно, что такое? – смешивая полученную жидкость в армейской фляге падшего солдата, такого же кретина, каким был Мурта, спросил юноша.
- Это… насчёт той, кто их ведёт. Принцессы Норн… – чувствуя подступающие к глазам слёзы произнесла колдунья, заставив юношу бросить приготовление уже и так готового яда и с опаской подойти к кажущейся уже не такой уж и наивной колдуньи.
- Что?! Чт… О чём ты хочешь поговорить? – спросил он, готовясь в любой момент призвать Георгия, дабы отразить нападение вернувшейся из того света жестокой принцессы Флер. Однако та за свой недолгий путь успела претерпеть большие изменения, что делали её и близко не той стервозной женщиной, коей она была раньше.
- Мой лорд, я… Я помню её, – опуская голову с растрёпанными розовыми волосами призналась девушка.
- И что именно ты помнишь? – поинтересовался Киргот, не выпуская бывшую принцессу из своего пристального взгляда. Он готов был услышать многое, даже самое страшное, что разрушит образ доброй Фреи, но…
- Она… очень бедная, несчастная, одинокая девочка, и… – уже не в силах сдерживать всхлипы говорила героиня магии прямо через рыдания.
- И? К чему же ты ведёшь, Фрея? – ощущая, как подёргивается его правая рука, задал свой наводящий вопрос маг-целитель, на основании которого он и собирался решить, что же ему делать с девушкой.
- Прошу… Умоляю! Пощадите её! Пожалуйста! – продолжала рыдать волшебница, умоляя своего любимого сохранить жизнь её сестре, которую она один раз уже подвела.
- Почему ты так за неё переживаешь? – уже зная ответ, вопросил герой. Тот понимал, что заслон воспоминаний отнюдь не вечен, но чтобы он продержался всего три недели – на такое юноша совершенно не рассчитывал. Но что самое интересное, никаких признаков Флер он в девушке не замечал.
- Я… Я не знаю!.. Я не знаю, лорд Киргот… Просто… я чувствую, что она – мой родной человек… Почему, мой лорд? – требовала ответов на уже известные вопросы рыдающая колдунья. Она искренне не хотела, чтобы он осознал страшную правду о возвращении бессердечной принцессы. Она и сама хотела бы и дальше оставаться глупой куклой, но пути назад уже не было.
- Потому что… Потому что её зовут не Норн. Это Элен. Моя сестра, – попытался рискнуть юноша, ведь уже завтра эту легенду, что он продумывал с того самого сна, всё равно пришлось бы рассказать.
- Ч-что вы… говорите?.. – немного останавливая всхлипы спросила Фрея.
- Мы жили вместе, но нас разделили. Позволь я напомню тебе, – приложил свою правую руку к щёке героини начал маг-целитель, вкладывая придуманные собой же образы. – Элен росла с нами, она всегда была умной девочкой, и поэтому Джеорал похитил её, стёр память и превратил в жестокую Норн, что теперь ведёт для них войска.
- Нет… Не может быть, – распознавая откровенно фальшивые воспоминания о несуществующей жизни их троих проговорила Фрея. Она не понимала, то ли Киргот считал её полнейшей идиоткой, неспособной сложить два и два, то ли сам был глупцом, не понимающим, что Флер уже вернулась, то ли намеренно говорил всё это, потому что не знал, насколько сильно просела выстроенная им завеса воспоминаний, и потому ходил по тонкому льду обмана, дабы не вскрыть поставленную им же печать.
- Поэтому завтра я спасу её, и мы снова будем вместе, – произнёс самые заветные слова в жизни волшебницы, в ответ на что та, уже не в силах сдерживать вновь подступившие слёзы, просто обняла своего любимого и разрыдалась прямо ему в плечо. Громко ревя прямо у него под ухом, та лила крокодильи слёзы, что исходили из накопленного ею стресса и переживаний за единственного оставшегося родного человека. Сострадание, которого не знала старая Флер, даже по отношению к своей сестре, теперь искренне пробивалось через неё, и та только и могла, что плакать. Киргот же секунду сомневался, смотря на свою дрожащую от старых воспоминаний руку, но решил, что с него довольно. Юноша просто взял и приложил ладонь к экзотическим розовым волосам своей любимой игрушки. Он хотел расспросить, какие ещё воспоминания к ней вернулись, и помнит ли она тот последний роковой месяц, но что-то заставило его остановиться.
- М-м… Это что? Киргот, ты что, довёл Фрею до слёз? – спросила проснувшаяся на краю своей кровати под самый конец мелодраматической сцены Ева, не сильно удивлённая, что жестокий герой заставил её подругу проливать слёзы.
- Нет… Нет, Евочка… Я… плачу от счастья, – призналась героиня магии, с чьими слезами уходили и страхи, и переживания. Даже если Киргот и считал её дурой, даже если когда-то он решит довершить свою месть, она была не против. Даже если под «спасти» он подразумевал превратить её сестру в очередную секс-рабыню, даже если это означало конец самой Фрее.