— Быть этого не может! Император?!
Рада и Фаусмин выхватили мечи, но я успокаивающе поднял руки.
— Все в порядке, это мой друг.
На самом деле Карелу ничего не угрожало, маг он бывалый и магический щит перед ним появился раньше, чем лезвия мечей полностью покинули ножны.
— Эдвин, что это значит? — Карел был в полном смятении. — Кого я вижу перед собой: призрака или человека?
— Объяснись, я тебя не понимаю.
— Во дворце переворот. Вчера император был убит начальником Драконьих Голов.
— Что?! — Фаусмин подскочил к Карелу, но щит не позволил ему приблизиться вплотную. — Эта чушь собачья, Венхард никогда бы не сделал этого!
— Но я своими глазами видел, как он заколол вас, когда вы собрались произнести речь! — возмутился Карел. — Здесь нет ошибки.
— Это был не я, а мой двойник!
— Если это были не вы, тогда он все равно виновен в убийстве…
— Вероятно, пока нас не было он раскрыл новый заговор, — император прислонился к стене и вытер рукавом перемазанный дорожной пылью лоб. — Создатель, как же я устал…
— Вы доверяете этому Венхарду? — спросил я Фаусмина.
— Целиком и полностью. Это ему я послал письмо. — Император с надеждой посмотрел на Карела. — Он ведь жив?
— Ожидает суда. Свою вину он не признал. В городе теперь такая неразбериха, — Карел покачал головой, — говорят, что убийства продолжаются. Знать в панике, кое-кто это использует в своих интересах для передел сфер влияния, централизованного управления больше нет, по улицам ходят частные отряды охраны… В общем я решил уехать. А почему ты несешь фонарь? Что стало с твоими огнями?
— Венец Сумерек все-таки достал меня. — Я пренебрежительно пожал плечами. — Во мне не осталось ни капли магии, а венец понемногу высасывает мою личность. Это очень неприятно, но ничего уже не поделаешь.
— Какой ужас! — прошептал Карел огорченно. — Друг, как все не вовремя.
— Да, я надеялся, что Совет магов поможет решить мою проблему, но теперь…
Продолжать фразу не имело смысла. Беспорядки в городе означали, что моим надеждам избавиться от опасного соседства пришел конец. И хотя смерть по-прежнему меня не страшила, умирать все равно не хотелось.
— Эдвин, надо спешить, — напомнил Фаусмин. — Ситуация критическая, прямо сейчас происходит государственный переворот. На кон поставлено все: не только моя жизнь, но и само благополучие империи.
— Я понимаю. Карел, ты пойдешь с нами? Детали объясню по пути.
— Вам нужен маг, — кивнул мой великодушный друг. — Положение слишком серьезное, так что без волшебства не обойтись.
Он развернулся и без колебаний зашагал по коридору, ведущему обратно в город. Карел никогда не задавал неудобных вопросов, всецело доверяя моему здравому смыслу. Он знал мне достаточно хорошо, чтобы не удивляться тому факту, что я опять оказался замешан во что-то грандиозное.
— Прими мои извинения, Эдвин, — в голосе Фаусмина звучали нотки досады. — Это Венхарду я доверил сохранность твоей жены.
— Хм, — глубокомысленно произнес я. — Вы решили меня добить, Ваше Величество? Сейчас неподходящий момент.
— Я уверен, что он не причастен к перевороту, его подставили.
— Возможно. Однако чтобы выяснить это, нам необходимо переговорить с ним. Карел, ты знаешь, где именно держат Венхарда?
— Не имею ни малейшего понятия, но это легко выяснить. А почему ты отослал Мелл в столицу?
— Кто-то решил меня убить, поэтому в нашем доме больше небезопасно, — нехотя объяснил я. — Если Венхард невинная жертва, попавшая в руки заговорщиков, то суд над ним свершится очень быстро.
Стоило оказаться за городской стеной, как мои органы чувств были атакованы множеством звуков, запахов и образов, которые ранее проходили мимо незамеченными. Возможности венца Сумерек показали мне столицу совершенно с иной стороны. В Регуме жили тысячи людей и их следы лежали передо мной словно пестрый, стершийся по краям ковер. Возникало ощущение, что рисунок ковра все время меняется, словно тысячи разноцветных змей переплелись друг с другом и продолжают движение.
Особым шестым чувством я ощущал мерное дыхание исполинского существа. Его полустон, полувдох слышался отовсюду: из узких, продымленных улочек и широких проспектов, старых покосившихся жилищ и новых домов. Сточные канавы служили ему венами, а крепостные стены броней. Город был пропитан мыслями многих поколений живущих здесь людей, камни мостовых его улиц и проулков насытились магией. Регум дышал, мыслил, слушал и внимательно наблюдал за каждым из нас. Это особенно чувствовалось в ночное время, когда разноголосый столичный гомон немного стихал. Невольно замедлив шаг, я натолкнулся на Раду.