Без оплаты своих услуг, просто как мобилизованный на какое-то время городом и его армией.
То есть, отдавать приказы и требовать их исполнения от меня, если судить по местным допотопным уставам и понятиям, приятель не может. Обычно все, естественно, не обращают на эти условности никакого внимания и просто приказывают гражданским, но Старший группы решил все же обратить, раз я сам не тороплюсь на перевалы.
Да еще он правильно понимает, что мне лучше знать, как двигаться к перевалам и идти дальше.
Мы подходим к трактиру, оставляем наши пожитки и оружие лежать на подводе. Дождь сегодня ожидается, придется разобрать вещи и сложить их под навесом. Лошадь с подводой загоняют на задний двор, оставляют под присмотром одного из бойцов, так сказать, на посту рядом с нашим барахлом.
Рассаживаемся за столом, заказываем себе обед и, конечно, немного пива, всего по паре кружек. Пока ждем заказанную еду, завязывается неспешный разговор, я в это время внимательно рассматриваю парней, с которыми недавно познакомился.
Торка, Учителя и еще одного разведчика, Вилсера, коренастого крепыша, я знаю хорошо. Он хоть и не входит в наш кружок, так как по званию пока рядовой, но в трактире все же бывает, за нашим столом сидит.
Пара прикомандированных из Гвардии разительно отличаются от собранных и деловитых разведчиков, таких как Торк и Вилсер. Это Хонс и Трагер, один — высокий парень, похожий чем-то на Кроса, светлоголовый и жилистый, хорошо управляется с мечом и копьем, второй — невысокий и кажущийся достаточно хрупким, темноволосый воин, специалист по стрельбе из лука и арбалета.
Машинки нам выдали уже производства нашей мастерской: как козьи ножки, так и болты. Для полной проверки, так сказать, в реальных боевых условиях.
Почему в разведку отправили именно этих двоих, а не проверенных товарищей Старшего группы, я точно не знаю, а Торк меня в этом же уверяет, что совсем не в курсе.
Я ему почему-то не верю, умение различать ложь меня не подводит, но не настаиваю на правдивом ответе.
Пока я добился одной маленькой победы, мы расположились в трактире и сегодня погуляем, тем более, сегодня седьмой день осьмицы, будет аншлаг у Сохатого.
Ради такого дела, в конце концов, и живут люди свой иногда очень недолгий срок в косматом средневековье.
Ну, еще чтобы успеть расплодиться и детей выкормить, пока те не повзрослеют.
Погуляем точно, пусть пока парни так и не думают. Я же, как опытный человек, это хорошо понимаю, тем более, жизнь так коротка и трудна в эти средневековые времена, что лучше очень торопиться, чтобы хоть немножко успеть.
С собой у меня Палантир и лечащие артефакты, возможно, будет стоять выбор между тем, что кто-то из нашего отряда умрет или я смогу его спасти, но только путем своего разоблачения, как настоящего Мага.
«Пока я сам не знаю, как поступить в таком случае, будем смотреть по обстоятельствам. Честное слово, еще не знаю», — говорю себе сам.
Впрочем, до того Великого похода Освободителей Севера и Победителей последних Магов еще примерно целый год времени. Ну, может восемь-девять месяцев.
Я сам не думаю пока раскрываться перед своими попутчиками, тем более, кто-то из них точно послан начальством в этот поход, чтобы получить правдивую информацию, как все пройдет на самом деле.
Мне и Учителю еще не доверяют безоговорочно, Торк и его подчиненный могут попасть под наше влияние и пойти у нас, пришельцев, на поводу. Поэтому и приставлены к нашей группе новые люди, ведь потребность в достоверной информации от своих прикормленных людей в Гвардии стала уже нужнее, чем боевая слаженность и возможность доверить спину надежному и проверенному товарищу.
Все, как и везде, новый капиталистический строй, как и феодальный, строится на безоговорочном подчинении и личной преданности твоих людей.
Понимаю, что народ немного скован, наверно, угрызения совести мучают всех моих попутчиков.
«Может, все же стоило сжать зубы и начать подниматься на нагорья, пусть прошли бы мы сегодня не больше десятка километров, то есть шестьдесят лиг, и заночевали в темном лесу, как самые суровые парни. Зато очень искупительно мокли бы под дождем, радуя далекое начальство. Вместо такого подвига мы теперь сидим в освещенном трактире, добром это точно не кончится, пусть мы хлебаем пока одно пиво», — такие примерно мысли мучают сознание моих попутчиков.
— После мокрой ночевки в холодном лесу кто-то может заболеть и сильно понизить мобильность нашего отряда! — говорю я всем сомневающимся. — В горы нельзя идти слабым и больным! Никогда!
Начальство окажется очень недовольно такой своевольностью разведки и ее начальника. Если, конечно, вообще узнает о таком поведении, это пока самый главный вопрос. А моя задача сделать так, что доверенному человеку или даже нескольким таким легче окажется соврать, что шли и работали, как положено. Это всяко лучше, чем долго объяснять, почему столько раз нарушили строжайшие указания и ценнейшие распоряжения высокого, только уже очень далекого начальства.
— Служи по уставу — завоюешь честь и славу, — выдаю я и вижу, что парням нравится такой лозунг, все еще мечтают о славной смерти в окружении кучи мертвых врагов.
Ибо активная жизнь здесь и так совсем не такая долгая, только до первой серьезной проблемы со здоровьем или первой серьезной раны.
После обеда военные идут поспать на сеновал, я же шикую и отправляюсь в отдельный номер, как всего лишь прикомандированный гражданский специалист, имеющий в кошеле денежку, чтобы заплатить за повышенный комфорт и белье на кровати.
Вечером я спускаюсь в зал, уже стемнело на улице, наши сидят здесь же и вяло распивают по одной кружке пива под строгим взглядом Торка.
Столы уже заняты наполовину, два из них рядом — веселыми лесорубами, и я только собираюсь присесть к своим, как вижу прекрасную картину.
В зал поднимаются Охотники, и в прошлом мой хороший приятель Крос идет впереди всех, за ним я вижу Драгера.
«Отлично, познакомлюсь наконец с Кросом и упрочу знакомство с остальными Охотниками. Наши все равно долго будут раскачиваться, пока не соберутся избавиться от угрызений совести. Требуется переломить такое похоронное настроение. Заодно угощу всех, у меня с собой есть пяток золотых тайлеров, больше брать не стал в горы, лавок там не имеется, а в Сатуме наши монеты лучше не светить», — радуюсь я.
Остальные деньги я оставил в тайнике на квартире, только выдал трем женщинам, будущим специалистам-риэлторам по сорок тайлеров каждой, чтобы они присматривались к недвижимости и не думали, что я просто так болтаю от нечего делать. Гигантские деньги, но и работники они крутые, нужно только подтолкнуть их в правильном направлении.
Я сразу подхожу к нашему столу и предлагаю позвать Охотников к нам, парни на мое предложение реагируют с вялым энтузиазмом.
«Ничего, такое настроение скоро пройдет, на халяву пьют все», — помню я высказывание классика советского кино.
— Нас шестеро и их столько же, как раз за стол поместимся нормально. Произведем спайку наших отрядов личным примером!
Тут же обнимаюсь с Драгером и Контом, неразлучной парочкой Охотников, которые, как я понимаю, погодки, поэтому в Гильдию пришли в один призыв. Обнимаюсь, как со старыми знакомыми, сразу зову за наш стол, намекая, что у меня есть повод хорошо проставиться.
— Парни, знакомимся с Гильдией, мои приятели и отличные мужики, будут с нами сидеть сегодня.
Вечер начинается, есть в зале и охранники какого-то каравана, только не те, другие уже, и хозяева-купцы тоже новые.
Ладно, я уверен, что лесорубы докопаются именно до них, как настоящий трудовой народ к этаким трутням, это неизбежный процесс. Один наш на охране подводы и лошади, Трон сидит за столом, я пока отношу парню, который Хонс, пару кружек пива и закуски, чтобы ему не так скучно жилось, пока смена придет.
— О, благодарствую, — оживляется он, так похожий на Кроса, и я говорю ему о таком сходстве:
— С нами за столом твой брат родной сидит, только Охотник, может пятнадцать кружек пива за вечер выпить.
Хонс задумывается:
— Я, может, тоже столько выпью, только кто же мне столько нальет?
— Ну, сменишься, посмотрим, — обещаю я ему и возвращаюсь за стол.
Серьезно заряженные на веселье Охотники уже пробили броню сдержанности гвардейцев, и веселье набирает обороты, даже Торк уже смирился с нарушением приказа, просто радуется жизни наравне со всеми.