- Таутель, кроме тебя, я его никому не доверю. Присматривай за ним, убереги его, и сама будь осторожна, - лошадь заржала и забила копытом. Она толкнула Тримми в щеку влажным носом, подбадривая девушку.
- Не бойся за меня, покажи брату наше поместье, может он даст пару советов по управлению, обещаю не задерживаться дольше, чем это необходимо. Цспакой Флео и Риарнеля, со мною рядом пять тысяч отличных воинов, не бойся за меня, мне пора, родная моя.
Пожав на прощание протянутые руки принца и Алеаса, и перекинувшись с ними парой слов, Аэль помчал через небольшую рощицу. Он хотел обернуться, но древняя эльфья примета, запрещала это делать, иначе он не вернётся домой.
Таутель оправдывала свое имя, она неслась с огромной скоростью, он знал, что небольшая пробежка послужит для неё хорошей зарядкой. Как сказал Алеас, припасов доставили на пять недель, взяли даже на случай нужды встречных крестьян. Мешочки с мукой, вяленная рыба и мясо, мёд и многое другое, было распихано по магическим сумкам. Вообще всадникам элитных частей выдавали такие сумки всегда, и хоть стоили они от сотни цехинов и больше, но такие сумки были крайне полезны и давали кавалерии невиданную маневренность. Эти сумки выдавались лишь разведывательным отрядам и переходили от убитого к живому.
Отряд выступил немного раньше, чем было запланированно. Впереди и по бокам рыскали волчьи всадники, от их нюха и глаза ничто не утаится. Первый переход, не таил никаких опасностей, они шли по землям Западных людей, а потому прошли огромное расстояние. Граница государств, со стороны Восточного Королевства не охранялась, и, через три дня, на постой остановились на холмах, недалеко от того самого городка. Всюду царило запустение, и разведка доложила о шести покинутых деревнях. Ни трупов, ни костей, следы ведут в сторону Западного королевства. Крестьяне бежали туда, в надежде спастись от голодной смерти. Удалось отыскать лишь одну семью, живущую в землянке в леске, они прятались искусно, но от волчьего носа не скрыться. Как оказалось, эта семья не смогла покинуть эти края в связи с болезнью младшего ребёнка, и теперь они вынуждены прятаться от инквизиции. Их накормили, напоили и поделились запасами, и люди понемногу поняли, что эльфы им зла не желают.
Утром был обнаружен небольшой разъезд инквизиции, который выполнял патруль в покинутых деревнях, два всадника-рыцаря, и десять тощих пехотинцев. Все, как один, носили цвета инквизиции, решено было атаковать их. Когда разъезд увидел направлявшегося к ним всадника, они быстро построились и в сторону Аэля полетели арбалетные стрелы. Но защитный купол им не пробить, он стационарный, но под огнем можно стоять сколько угодно. Аэль стоял, давая время волчьим всадникам обойти неприятеля.
Наконец, позади противников раздался волчий вой. Лошади инквизиторов встали на дыбы, пехотинцы стали оборачиваться. Строй нарушился и теперь отряд представлял из себя легкую добычу. Из-за холма позади Аэля вышло всё воинство эльфов, волчьи всадники уже неслись на отряд, а Аэль скакал впереди всех. Решено было позволить одному всаднику бежать, остальных же просто зарубили. Лошадей порвали волки, раненых не было, одному волку стрела из арбалета царапнула ухо, но он и не обратил на это внимания. По пятам за сбежавшим инквизитором, прячась по кустам, следовали волчьи всадники…
Пехота топала по грязи, скрежеча ржавыми доспехами, и воняя, как стадо дохлых ослов. Всадники и инквизиторы ели и пили вдоволь, а вот рядовые пехотинцы питались сухарями, крысами и травой. Пехоту одолевали вши, у многих был постоянный кашель, гнили зубы. Все из бедноты, они шли в армию в надежде хоть как-то прокормить семью, и надо сказать, что платили справно. Хватало, чтоб жена и детишки не пухли с голоду, но всё одно, семья Ялвуса сводила концы с концами. Последние два года совсем плохо стало, король толи помер, толи разума лишился, да только инквизиторы совсем, как с цепи сорвались. И девок насильничали, и хаты жгли, и скот угоняли. Молодой принц восстал и уже отвоевал Север. Там народу и еду раздают, и не грабят почём зря, и в вере не неволят. Ялвус в серьёз задумывал дезертировать.
- Чаво думы раздумываешь? Небось вспоминаешь, чаво между ног у твоей бабы, - Тарвус захохотал, пахнуло гнилью, зубов у Тарвуса почти не было, а те что были, гнили и гнили.
- Прикрой свой рот, чума на тебя, - поморщился Ялвус, - как рот откроешь, верно трупоед, вонища такая, хоть руки накладывай на себя.