Спохватившись, я заорал:
— Лайонел, сюда! Скорее!
Он ворвался в комнату, держа топорик наготове.
Синтия игриво накручивала волосы на палец и смотрела на меня. В её глазах плясали задорные смешинки.
— Нервные клетки не восстанавливаются. Но раз ты столь нетерпелив, придётся рассказать как есть: я член «Корпуса ирисов». Теперь понятно, почему убила Аркандия? Он ничего плохого мне не сделал. Напротив, был нежен, заискивал. В постели, в принципе, порядочно старался. Но мне ТАК захотелось почувствовать себя самкой богомола, что, прости, Дюрейн, пришлось его прибить. Или правильнее называть тебя Эдиком? Этгрин немало интересного рассказала.
Я отшатнулся, даже затошнило. Хотя Аркандий был мне не родным братом, но сволочью назвать я его не мог. Получается, сам обрёк Аркашу на смерть, подложив ему в койку психопатку. Маньячку. У меня даже не находится подходящего эпитета, чтобы правильно именовать суку!
«Корпус ирисов». Получается, она вполне может представлять опасность. Возможно, не меньше, чем Этгрин. У той даже без сутеми видно, что она черпает энергию из Сифири. Какую игру они ведут? Получается, уже втроём. Василий Берёзкин, Этгрин, теперь Синтия. Кто ещё участник чудовищного заговора против столь скромного убийцы чудовищ, как я? Не удивлюсь, если Ирэн тоже окажется причастной. Мне бы не хотелось разочароваться ещё и в ней.
В тон моим размышлениям я покосился на Лайонела. Он невозмутимо смотрел на Синтию, по его лицу не получалось понять настроение. В принципе, чего требовать от человека, который просидел несколько часов в теле монстра, причём застеклённом заклинанием.
Я как-то подустал оттого, что все в моём окружении не те, кем кажутся.
— Что теперь планируешь делать? — изучающе пожирая глазами тело Дюрейна, проворковала Синтия.
— Кто ещё пострадал, кроме Аркандия? — спросил я.
— Я устроила малюсенький переполох. Убиты твой любвеобильный братец, две какие-то придворные сестры, а также верный оруженосец Аркандия. Он пыжился, пытаясь мне что-то сделать, ты не представляешь, как смешно было. Надеюсь, твой Лайонел не повторит ошибку мёртвого коллеги из Седьмого дома.
Синтия произнесла свой монолог так, словно оглашала перечень продуктов, которые нужно купить в гипермаркете.
— Я лишу жизни тебя, психопатка, и твою больную сестру тоже, — я сконцентрировался на охватившем меня чувстве отмщения, в надежде повторить ту «Зелёную арматуру», которой жахнул по Этгрин.
— Что ты? Разве такое поведение можно назвать вежливым? Если убьёшь меня, не узнаешь, кого ещё я поранила в Первом доме. К тому же после того, какие лозунги я там кричала, вряд ли с тобой теперь будут разговаривать?
До меня медленно, но, верно, начало доходить. Они меня целенаправленно подставили. Возможно, Сухожилому даже не нужен был посох Аркандия.
Вот я кретин! Повёлся на их предложение использовать Синтию. Значит, встреча с ней в Луховицах была неслучайной. С другой стороны, я был уверен в невиновности Синтии. Она так правдоподобно вела себя под пытками!
Что ж. Сам виноват. Нечего доверять всяким кралям. Тьфу. Теперь надо сделать что-то такое, чтобы она почувствовала удовольствие от игры со мной.
Я встал, подошёл к Синтии, взял двумя руками за подбородок. Она не сопротивлялась, только высунула вперёд язык, как собака. Выглядело, без сомнений, красиво. Но вот секса с ней мне совсем не хотелось.
— Поведаешь, что орала, когда убивала моего брата? — процедил я.
Синтия расхохоталась, вырвавшись из моих рук.
— Я выкрикивала «За Дюрейна», «За будущего смотрителя Первого дома Дюрейна»!
— Советник Лемотори жив? — надо было спросить раньше!
— Заумный хрыч не дал с собой легко расправиться. У него даже получилось вырвать у меня клок волос. С ним не соскучишься. Интересно, Лемотори женат? Я только повредила ему запястья, чтобы меньше пытался метать в меня запрещённые заклинания.
Ох, получается, она настолько сильна, что Лемотори намеревался прикончить её «Ледяным вельможей»? Другого запрещённого колдовства я не знал, сомневаюсь, что Лем разбирался в этом лучше меня. Магира мне целых пять лекций прочла о недопустимости использования запретных знаний. Как они иссушают силы, наполняют тревогой.
Я пробормотал незаметно губами текст «Зрения совести». Ни малейших признаков магических символов. Что у них вообще там за ерунда, в «Корпусе ирисов»? Кто их тренирует? Как готовят таких профессиональных убийц? У Синтии символы скрыты. До неё я видел такое только у смотрителя Кардисса.
— Наконец, решился заглянуть в сутемь? Что там? Надеялся увидеть меня без одежды? Что ты, Эдик, я сама разденусь для тебя!