Но больше меня потряс не алтарь, а вид моего тела, которое удалось разглядеть в неровном свете факелов. Да это было тело подростка, как и обещал ИскИн, но как же оно было истощено. Меня принесли в уютную комнату и оставили в покое.
Я сразу же провалился в глубокий сон. Проснувшись обнаружил, что в помещении есть окно и миловидная девушка, которая посапывала сидя на пуфике. Не торопясь, осмотрелся не шевелясь. И пришёл к выводу, что это жилище обеспеченного человека, на это намекало всё, и белоснежные чистые простыни, которые в средневековье не всякий граф мог себе позволить. И тщательно изготовленная мебель и наконец остекление почти во всю стену, как я помнил из истории, стекло долгое время было очень дорогим товаром. Наконец мне надоело осматриваться, и я громко произнёс:
— Бу!
Симпатяга подпрыгнула и заговорила совершенно непонятно, но явно умоляющим и извиняющимся тоном. Ясно значит это сиделка, и ей может влететь за сон на посту. Что же пора учить то как тут говорят, на универсальном языке жестов, который мне был знаком ещё с моего юношеского увлечения страйкболом, показал, что хочу знать, как её зовут. Девочка попалась не очень сообразительная поняла меня только с третьего раза.
— Миа, — проговорила она, приложив ладонь к груди.
Я указал на себя. Девушка произнесла длинную фразу, которую я конечно же не понял, на пальцах показал, что хочу более короткий вариант.
— Алекс де Му́ар, — выдала она более короткую версию.
Я приложил ладонь к груди и произнёс:
— Алекс де Му́ар, — и вопросительно взглянул на неё. Она ответила коротко, так я узнал слово “да” на имперском. Для проверки указал рукой на неё и произнёс: — Миа, — она повторила утверждение.
Я жестами показал, что пишу на бумаге, и отправил её за необходимым. Она вернулась через несколько минут неся требуемое. Наверное, зря я о ней подумал, как о не сообразительной, это я от стресса, горничная весьма быстро учится, и явно хочет услужить. Так расспрашивая её, записал около ста самых востребованных слов. После чего почувствовал жажду, и желание посетить туалет. Что же будем решать проблемы в порядке приоритета, используя свой скудный словарный запас и постоянно подсматривая в бумажку запросил посещение уборной. Куда меня и проводили. Делать свои дела предлагалось в горшок, который видимо потом выносили слуги, ну хоть отдельное помещение для этих дел было выделено и то ладно.
Сделав свои дела, запросил умываться и завтрак. Сначала Миа принесла медный тазик с теплой водой для умывания, а затем и завтрак. Это стало немного напрягать, кроме своей комнаты и уборной к ней примыкающей я ничего в доме не видел. Хоть решёток на окнах нет, хотя кто знает, может тут магическая защита.
Попытался выяснить у горничной кто тут главный, и когда мы с ним встретимся, на что получил невразумительный ответ, что скоро.
Весь остаток дня мучил Миу на предмет лингвистики, мой рукописный словарь распух до пятисот слов, хотя запомнил только едва десятую часть, но лиха беда начало, сколько там словарный запас у подростка в тринадцать лет в средневековье, вряд ли уж такой уж большой, за полгода осилю.
День шёл за днём, я изучал имперский и уже через пару недель сносно мог изъясняться со слугами и усиленно собирал всю доступную информацию. В некоторые помещения вход мне был закрыт, владельцем поместья был мой отец. Похоже я не самый любимый его сын. Это он возглавлял звезду магов, что принесла меня с алтаря в комнату, и сразу после ритуала, не справившись о моём самочувствии Владетель Му́ар покинул поместье по своим делам. Его ждали со дня на день. Расспросив слуг выяснил, что раньше я жил в другом месте и никто из слуг этого поместья со мною ранее не был знаком. Из разговоров слуг узнал, что отец меня на этом ритуале официально признал. До этого я числился бастардом, и пробуждение магии мне не грозило. Так как никто бы не пустил меня к алтарю и не позволил провести ритуал. Но что-то изменилось, понять бы что…
Однажды поздно вечером за мной зашёл камергер отца и сообщил, что Владетель меня ждёт в своём кабинете, чтоб я поскорей собирался и следовал за ним. В кабинете из освещения был только камин, отец сидел в кресле около него и грел напиток янтарного цвета в пузатом бокале рукой.
— Сын, так сложились обстоятельства, что ранее мы не были знакомы, но теперь тебя приняли в семью Му́ар, — он отхлебнул из бокала.
Я внимательно, молча слушал подозревая, что сейчас мне расскажут зачем же потребовалась принимать меня в семью, и почему это не было сделано ранее.