И с каждым осколком я видел…
Воспоминания.
Не мои.
Его.
Древние войны.
Падение королей.
Голод.
Вечный голод.
— Ты видишь? — прошептал Он. — Я не зло. Я природа.
Я упал на колени.
Голова раскалывалась.
Он был повсюду.
В зеркалах.
Во мне.
— Алекс!
Кот вцепился зубами мне в запястье.
Кровь брызнула на зеркальный пол.
И Он закричал.
— НЕТ!
Кот тащил меня назад, к границе — к месту, где я вошел.
— Он боится крови, — прошипел кот. — Твоей крови.
Я не понимал.
Но Он — понимал.
Зеркальный мир содрогнулся.
Стекло треснуло.
Тени вырвались наружу.
Где-то на окраинах Империи…
Фургон Стремалов въехал в Академию как раз в тот момент, когда стены начали плакать.
Темные струйки стекали по камню, собираясь в лужи, которые тянулись к людям.
— Что за черт…
— Он здесь, — прошептал Элиас. — И Алекс с ним.
Ирма выхватила кинжал.
— Тогда мы идем внутрь.
В зеркалах
Я бился в его мире, как муха в паутине.
Кот тащил меня к выходу, но Он был везде.
— Ты не уйдешь!
— Попробуй остановить!
Я разорвал ладонь о край зеркала.
Кровь хлынула на стекло.
И Он…
Отступил.
— Ты…
— Я видел тебя, — прошептал я. — Ты не бог. Ты паразит.
Зеркала взорвались окончательно.
Свет.
Тьма.
Боль.
И…
Реальность
Я упал на каменный пол Зала Молчания, обливаясь кровью.
Кот лежал рядом, еле дыша.
А перед нами…
Зеркало треснуло.
Но не просто треснуло.
Оно истекало черной жижей.
И из трещин выползали они.
Тени.
Настоящие.
— Алекс!
Я поднял голову.
В дверях стояли Стремалы.
Ирма, Гаррет, Лорен, Элиас — живые, настоящие.
— Бегите! — закричал я.
Но было поздно.
Он уже вышел.
Не через зеркало.
Через меня.
Моя рука сама поднялась.
Мои губы сами шепнули:
— Спасибо.
И мир перевернулся.
Кровь. Её вкус наполнял мой рот, тёплый и металлический. Она стекала по моему подбородку, капала на треснутый камень пола, где тут же впитывалась, будто этот проклятый зал жаждал её. Мои руки дрожали — не от слабости, а от того, что Он уже был внутри. Я чувствовал Его, как холодную змею, обвившуюся вокруг моего сознания.
Передо мной стоял я.
Точная копия. Те же шрамы, тот же взгляд, даже голос звучал одинаково. Но в его глазах не было ничего человеческого — только бесконечная тьма и мерцающие точки, как звёзды в бездне.
— Ты можешь спасти их всех, — сказал Он моим голосом, протягивая руку. — Просто отдай мне то, что мне и так принадлежит.
Я знал, о чём он просит.
Не магию. Не тело.
Память.
Всё, что делало меня мной.
Жертва
За моей спиной раздался стон. Я обернулся — и сердце упало.
Ирма лежала на полу, сжимая окровавленный бок. Её пальцы скользили по камню, пытаясь дотянуться до кинжала, но силы покидали её. Гаррет стоял на коленях, его иллюзии рассыпались, как песок. Лорен был без сознания, а Элиас…
Элиас смотрел на меня.
— Алекс… — его голос был хриплым, но в нём не было страха. Только понимание. — Не делай этого.
Кот сидел у моих ног, его шерсть взъерошена, один глаз закрыт от боли. Он не говорил ничего. Но я знал, что он думает.
"Ты уже проиграл."
— Они умрут, Алекс, — Он сделал шаг ближе, и зеркала вокруг нас задрожали. — Не сейчас. Не завтра. Но однажды ты оглянешься — и их не будет. Потому что мир устроен так. А я… я могу это изменить.
Я сжал кулаки.
— Враньё.
— Проверь.
Он махнул рукой — и мир разорвался.
Видение
Боль пронзила виски, и перед глазами поплыли образы.
Я видел Ирму. Она стояла на краю обрыва, её волосы развевались на ветру. За спиной у неё полыхал город. Она обернулась — и улыбнулась. Потом шагнула в пустоту.
Гаррет лежал в луже крови, его руки сжимали что-то — обрывок ткани, может быть. Его губы шептали имя. Моё имя.
Лорен… Боги, Лорен. Его не было. Только пепел. И крик, который никто не услышал.
Элиас сидел в пустой комнате, перед зеркалом. В отражении был не он. А Он.
Я застонал, пытаясь вырваться из видения, но Он не отпускал.
— Это не будущее, Алекс. Это память.
— Чья?!
— Моя. Твоя. Наша.
Я отпрянул.
— Ты врёшь!
— Тогда спроси у него.
Он указал на кота.
Кот поднял на меня свой единственный открытый глаз.
— Он не врёт, Алекс. Ты действительно видел это. Просто… забыл.