Они не знали только одного:
Каждый раз после близости девушка зачинала ребенка. С первого раза.
Дети Теневой Империи
Через девять месяцев в Юго-Западе родились первые три тысячи младенцев.
Они не плакали.
Они смотрели — осознанно, будто понимая, что они не обычные дети.
— Руны на костях, — пробормотал Лорен, осматривая новорожденного. — Они все горят.
— Потому что они наши, — сказал Алекс.
Каждого ребенка помещали в модифицированную капсулу «Заря» — теперь она не просто усиливала магию, а гарантировала ее пробуждение.
Год пятый
В Теневой Империи жило уже множество людей.
Из них:
· ~ 1 000 подростков-магов (найденных Стремалами в глухих деревнях империи, случайные дети залётных магов)
· ~ 15 000 детей-магов (рожденных от имперских магов, но уже на территории теневой империи, при помощи капсул жизни)
· ~ 700 000 жителей без магических способностей
Империя не замечала потерь.
Двадцать лет спустя
Солнце вставало над башнями Новой Арканории — столицы Теневой Империи. Город, которого не было на картах, который не признавала ни одна держава, теперь простирался на десятки километров. Его улицы были вымощены светящимся камнем, дома строились по чертежам, в которых магия и технология сливались воедино, а в центре возвышался Храм Знаний — огромное здание, где учились дети нового поколения.
Алекс де Муар, уже немолодой, но все такой же пронзительно-холодный, стоял на балконе своей резиденции и наблюдал, как город пробуждается. Рядом, как всегда, свернулся кот — единственное существо, которое не изменилось за эти годы.
— Ну что, правитель? — проворчал кот. — Доволен своим экспериментом?
Алекс не ответил сразу. Его взгляд скользнул по крышам, где играли дети, по площадям, где маги и простолюдины торговали, спорили, смеялись.
— Это не эксперимент, — наконец сказал он. — Это жизнь.
Мода на магов
В Теневой Империи сложилась странная, почти невероятная традиция.
Если двадцать лет назад маги были редким, почти мифическим явлением, то теперь они были везде.
Каждая третья семья мечтала, чтобы у них родился ребенок-маг.
И не потому, что это давало привилегии — их не было.
А потому, что это стало престижным.
— У Марты сын — маг! — шептались на рынках. — Говорят, уже воду вскипятить может без костра!
— А у Ивана дочь! В пять лет книги сама читает!
Магия перестала быть чем-то исключительным. Она стала… обычной.
Подари мне мага
Девушки, замужние и нет, теперь открыто просили молодых магов о даре.
— Ты же знаешь, как это работает, — ухмылялся восемнадцатилетний Данил, один из первых детей, рожденных по программе Алекса. — Один раз — и готово.
Его подруга, рыжеволосая Лика, закатила глаза.
— Ты как мясник на рынке. «Берите, пока свежее».
— А что? — Данил пожал плечами. — Зато честно. Никто не притворяется, что это «любовь».
Их диалог подслушала пожилая женщина, торгующая пряностями. Она не осудила. Она понимала.
Потому что ее собственный муж двадцать лет назад тоже разрешил ей пойти к магу.
И теперь их сын, рыжий и конопатый, как она сама, мог лечить сломанные кости одним прикосновением.
Не тот отец, кто один раз молодец…
Но самое удивительное было не это.
Самое удивительное — реакция мужей.
Они не ревновали.
— Ну подарила тебе жена ребенка от мага, — говорил один крестьянин другому, попивая сидр в таверне. — И что? Ты его растил? Ты его кормил?
— Ну… да.
— Вот и отец.
Это стало народной поговоркой:
«Не тот отец, кто один раз молодец, а тот, кто воспитал».
И это работало.
Дети-маги росли в семьях, где было по пять, семь, десять детей — и только один или двое из них обладали даром.
И никто не считал их особенными.
Потому что они были братьями и сестрами.
Опасения Алекса
— Ты боишься, что маги станут элитой, — сказал кот однажды вечером, наблюдая, как Алекс просматривает отчеты.
— Да.
— Зря.
Алекс поднял глаза.
— Почему?
— Потому что они уже не маги, — кот прыгнул на стол. — Они люди.
И это была правда.
В Теневой Империи не было «класса магов».
Был народ — ремесленники, крестьяне, торговцы, солдаты.
Которые иногда умели поджигать взглядом или лечить раны.
Но это было не главное.
Главное было то, что они не считали себя выше других.