Тут Валерий Иванович заметил небрежно брошенную Всадником на стул красную куртку. Рукав был перепачкан в штукатурке. Обтерся, должно быть, где-нибудь.
Но ведь одежда детей-волшебников не пачкается!
Анестезиолог приподнял ватку с ранки на локте. След от укола не исчез, по-прежнему ярко выделялся на тонкой детской коже с еще не до конца сошедшим загаром.
Та-ак.
Они выдают за мальчика-волшебника обычного ребенка? Зачем?
Но Леонида его видела раньше, и у нее не возникло сомнений, что он именно волшебник. Валерий Иванович сам со Всадником Ветра не общался, но знал, что Весёлов занимался с этим ребенком магией. Значит…
«Никаких выводов, старина, — сказал он сам себе. — Тебя это не касается. Тебе за это не платят».
Кроме того, никто тут, похоже, не сомневался, что трансплант добыл именно этот, мирно посапывающий на кушетке утомленный вусмерть пацан. Сложно представить, что это мог бы сделать мальчик, не обладающий магической силой!
Сложно, но за долгую службу Валерий Иванович повидал немало неправдоподобных событий.
У него и у самого было двое сыновей. Ныне уже взрослые, оба тоже выбрали медицинскую карьеру — старший хирург, младший ушел в исследователи. Внуков, правда, они ему еще не подарили. Но Валерий Иванович просто не мог так оставить какие-то темные дела с мальчишкой в главной роли! Его постоянный пациент, Аркадий Весёлов, обычно был скрупулёзно этичен, во всяком случае, в отношении своих. Но при этом абсолютно безжалостен — к другим так же, как к себе. Неужели он втянул в какие-то мутные околомагические разборки обычного парнишку, пусть даже с согласия последнего?.. Маловероятно, но не то чтобы Валерий Иванович совсем не мог в такое поверить. А долго ли выдурить согласие у подростка, грезящего подвигами?
Впрочем, он слышал краем уха, что мать мальчика уже пригласили в столицу. Что ж, Леонида его отпустила, но Валерий Иванович лично удостоверится, что она в курсе — и только тогда поедет праздновать.
С другой стороны, нельзя ей говорить лишнего, пока этот Командор не заставит ее подписать кучу бумажек. Задачка…
Валерий Иванович еще раз посмотрел на спящего ребенка. Мелкий совсем. Выглядит не на одиннадцать-двенадцать, а на десять или даже помладше. И вот такой рвал у кого-то сердце?.. У другого ребенка, судя по всему?
Пожилой врач покачал головой. Ну что ж, от его собственных рук погибло людей куда больше — в том числе тогда, когда он был сам, считай, пацаном, немногим старше этого вот.
Он подошел к шкафу, достал с верхней полки противошоковое одеяло, подошел к кушетке и укрыл мальчика. Можно бы отнести его в ординаторскую, небось, легкий совсем. Но если нужно провести его маму, чтобы встретилась с сыном до того, как Командор замаринует ее часа на три заполнять разнообразные анкеты, то проще сюда.
Он взял коробочку с пробирками, выключил свет и вышел из лаборатории, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Мальчик за его спиной всхрапнул, перевернулся на бок и сунул сложенные руки под щеку.
Маму я, конечно, проспал. То есть не «конечно». Когда я услышал ее голос сквозь сон, то честно намеревался проснуться. Даже сказал что-то вроде: «Мама, я сейчас встану, подожди».
Но Афина только засмеялась.
— Давай-ка я лучше помогу тебе перебраться на нормальную кровать, а там спи, сколько хочешь. Позже поговорим.
Потом меня действительно куда-то отвели… или даже отнесли… нет, все-таки отвели, помню, что мама поддерживала меня за плечи. От нее слегка пахло знакомыми духами, которые она использует только по праздникам, и типичными «самолетными» запахами.
Потом меня завели еще куда-то, где была кровать — госпитальная, но не кушетка, с нормальным матрасом и даже чистым постельным бельем. На него-то я и рухнул. Мама накрыла меня одеялом и даже поцеловала в висок сухими губами. Смутно знакомый мужской голос — тот анестезиолог — сказал: «Прошу прощения, можно я задам вам странный вопрос о вашем сыне?» И мамин голос: «Задать вы можете, но я не обещаю, что отвечу». А потом снова врач: «Вы когда-нибудь видели, как он летает?» «Да, разумеется». «Своими глазами или на видео?» «Своими, конечно, он на встречу со мной прилетал и улетал… А в чем, собственно, дело?» «Да ни в чем, я же говорил, что странный вопрос. Просто мысль дурацкая мелькнула».
Прямо сквозь сон я подумал: блин, походу, анестезиолог о чем-то догадался — ну да, он же кровь у меня брал… Наверное, она как-то не так себя вела, эта кровь, как у детей-волшебников… О чем Аркадий думал, когда поручил это ему… Надо будет сказать…