— Так. И при чем тут Тени? — задал Бастрыкин тот же вопрос, что интересовал меня. А потом добавил то, что мне бы и в голову не пришло: — Или они, хочешь сказать, таких покалеченных ребят добивали?
— Да, — просто ответил Аркадий. — Как только в Убежище появлялся такой ребенок, они тут же «выпалывали неспособных», как это называлось. Старались провернуть без свидетелей, поэтому среди старших детей-волшебников считается, что подобных калек Проклятье убирает само, просто не сразу. Но младшим они это стараются не говорить.
Великий Магистр грязно выругался. Я бы присоединился, да у меня челюсти сжались так, что чуть язык не прикусил.
— Что они еще делали из самого вопиющего, — продолжал Аркадий нарочито спокойным, почти даже скучающим тоном. — Если в течение года кому-то из них не попадался такой несчастный калека, или неявный нарушитель, или кто-то, кто слишком выделяется, экспериментирует с магией, или, скажем, хороший лидер, сплотивший всех детей-волшебников в Убежище и начавший сколачивать из них эффективную боевую группу…
Тут я похолодел. Это же, считай, описание Рины! Только она в Убежище не жила.
Бастрыкин же с интересом перебил перебил:
— Это что же, они за это тоже карали?
— Именно, — кивнул Аркадий. — Более того, последнее такое убийство произошло незадолго до Нового года — Тени, так сказать, подводили итоги. Мальчик в Убежище возле Иркорана, некто Среброкрыл, он же Ринат Реутов…
Имя и локация показались знакомыми. Потребовалось всего секунду покопаться в памяти, и я вспомнил: мальчик-волшебник в костюме-тройке, тоже воздушник, с кадуцеем типа гермесовского в руке! Он еще так ловко командовал другими ребятами, когда они уничтожали улей Кровожадов!
Мать вашу, это что же, мы познакомились буквально за день-два до его гибели⁈
Тут я все же не удержался от ругани. Надо было всех там пулеметом покрошить, а не только четырех выскочек!
— Понимаю твои чувства, — сказал Аркадий.
— Как они это оправдывали? — сквозь зубы спросил я. — По какому принципу отбирали⁈
— Оправдание было такое: негоже плебеям присваивать себе прерогативы магов и Теней, которые одни могут вести и направлять бойцов Благословения… Это из того, что они наговаривали. На самом деле, просто злобствовали, похоже. А выбирали, следя за Убежищами. Так что те, кто в Убежищах не живет, им попадались разве что случайно. В Храме Теней настроено что-то вроде видеофида непосредственно из главных залов донжонов.
— Где? — спросил я. — Я ничего такого там не видел!
— На витражах, — пояснил Аркадий. — Ты не видел, потому что ты не Тень. Впрочем, и я пока не до конца разобрался, как оно все работает. Просто времени не было… Так вот, о чем я начал говорить. Если в течение года кому-то из Теней не попадался такой явный нарушитель, остальные Тени сообща выбирали ему «по жребию» очередную жертву. Правило у них было такое: в течение года каждый должен убить хоть кого-то. Между прочим, его ввела недоброй памяти Снежноцветная. Она, похоже, была последней каплей, которая вызвала перенасыщение этого раствора! Высочайший интеллект, отличные способности к манипуляции, — Аркадий хмыкнул. — Возможно, сначала она даже пыталась применить их во благо — встряхнуть застоявшееся болото Теней… Во что это превратилось через двести лет, сам видел.
— У Теней, как я понимаю, нет гиаса на убийство ребенка-волшебника? — спросил Великий Магистр с отстраненным клиническим интересом. — Или они каждый раз до самоубийства доводили? Или отпускали — а потом убивали?
— Гиаса нет, убивали по-разному, по настроению, — передернул плечами Аркадий. — Довести до самоубийства, или чтобы первым бросился в атаку, считалось высшим шиком. У них, кстати, был один любитель сперва отпускать — его Кирилл прикончил первым или вторым. Он и правда сначала снимал Проклятье, а потом примучивал до смерти. Устраивал себе такое развлечение два раза в год. Любил этим хвастаться. Сам знаешь, ребенка-волшебника пытать нельзя: он либо закончится от болевого шока, либо в Убежище телепортнет.
Вот тут меня бы коротнуло, но, кажется, я уже просто перешагнул порог отвращения. Меня даже злость больше не разбирала, осталась где-то далеко внизу ментального ландшафта. Поэтому я спросил Аркадия совершенно спокойным тоном:
— Это что же, они такое на допросе вот так спокойно рассказали про себя? Или ты нашел в Храме какие-то улики?
— Ну, в основном они на допросах активно мочили друг дружку, — скривился теневой маг. — Но и на себя каждый наговорил — не дай Творец! Даже удивительно. Причем и допросы-то проводили не специалисты! Их просто на военной базе когда принимали, чисто для порядка прогнали через стандартную процедуру. Там следователей не было профессиональных, я просто не успел найти и отправить подходящих кандидатов. Обычному капитану десанта пришлось этим заниматься! Я думал, хоть один догадается в несознанку уйти… Но даже Золотая Молния — помнишь ее? одна из наиболее адекватных! — и то болтала так, что только стенографировать успевай. Никаких специальных навыков не потребовалось.