— Что случилось?
— По чарофону не хочется… Вы не могли бы зайти? Это важно. И… деликатно.
В голосе Золотова явственно слышался страх.
— Буду через полчаса.
— Спасибо! Я буду ждать. Он отключился.
Я задумчиво посмотрел на чарофон. Что могло так напугать осторожного антиквара? Неужели снова «Рыбаки»? Но их больше нет. Я лично проследил, чтобы не осталось ни одного. Неужели у них появились последователи?
Я засунул чарофон в карман, сел в лодку и направился к антикварной лавке.
— Данила! Наконец-то! Я уж думал, вы не придете! Как удачно, что вы приобрели чарофон!
— Что случилось? На вас лица нет.
Золотов огляделся. Подошел к двери, выглянул на улицу. Только после этого вернулся к прилавку и тяжело опустился на стул.
— Ох, Данила, такое утро выдалось! Началось все прекрасно, даже слишком прекрасно! Должен был я догадаться, что если утро слишком хорошее, то день будет дрянь!
Он отложил канделябр, взялся протирать уже идеально чистое пресс-папье в виде совы. Я уже обратил внимание на его привычку протирать что-то, когда антиквар нервничает. А нервничал он регулярно.
— Пришел с утра купец Федоров. Помните, мы давали объявление о перстне? Серебряный, с печаткой?
— Помню.
— Так вот, пришел! Назвал все приметы правильно, до мельчайших деталей. Даже царапину описал, которую я сам еле заметил! Я отдал перстень, он заплатил положенное вознаграждение. Двадцать процентов от стоимости, как мы и объявляли. И знаете что? Сверху еще пятьдесят рублей дал! На чай, говорит, за честность!
Золотов улыбнулся, вспоминая приятный момент. Но улыбка тут же погасла.
— И вот я сижу, довольный, считаю выручку. Думаю, какой же удачный день! Наше Бюро работает! Люди доверяют! И тут… Входит господин. Представительный такой! Пышные усы, черные с проседью, живот солидный, жилетка бархатная. Вид важный, властный. Сразу видно — человек при положении.
— И?
— Говорит: «Я видел ваше объявление о золотых часах. Это мои!» Я, как положено, прошу описать. Он описывает! Антикварные золотые часы фирмы «Братья Звонаревы», модель «Капитанские». Все точно!
Золотов встал, прошелся по лавке. Остановился у шкафа с посудой, поправил и так ровно стоящую вазу.
— Я говорю: «А гравировка какая?» Стандартный вопрос! Мы же специально не указываем в объявлениях детали, чтобы мошенников отсечь!
— Разумно.
— Вот! И что вы думаете? Он говорит: «Какая еще гравировка? На моих часах никакой гравировки не было! Никогда!»
Золотов развел руками.
— Я объясняю, на найденных часах есть гравировка, назовите текст. А если не было её, значит, это не ваши часы, уважаемый. Возможно, похожие, но не ваши.
— И он не согласился?
— Не согласился⁈ — Золотов всплеснул руками так эмоционально, что чуть не сбил с полки фарфоровую статуэтку. — Он взорвался как порох! «Мошенники!» — кричит. «Аферисты! Специально придумали несуществующую гравировку, чтобы не отдавать чужое имущество!»
Старик достал платок, промокнул вспотевший лоб.
— Я пытался объяснить, что гравировке больше ста лет, что любой ювелир подтвердит ее подлинность. Бесполезно! Он кричал так, что с улицы люди заглядывали!
— Неприятно.
— Неприятно⁈ Это еще не все! Знаете, кто это был? Павел Игнатьевич Бурмистров! Глав-ный ре-дак-тор «Вечерней газеты»!
Золотов произнес это по слогам, словно каждое слово било его молотком по голове.
— Понимаете, что это значит? Одна разгромная статья, и нашему Бюро конец! Кто будет доверять «мошенникам и аферистам»? Кто принесет находки? Кто будет искать потерянное?
— И что он сделал?
— Пригрозил! Сказал, что напишет такую статью, что нас из города выгонят! А потом ушел. В полицию!
Золотов снова схватился за канделябр, начал протирать с остервенением.
— Репутация, Данила! Репутация — это все, что у нас есть! Тридцать лет я ее создавал! Тридцать лет безупречной работы! И все может рухнуть из-за каких-то часов!
Я подошел к сейфу.
— Покажите часы.
Золотов достал ключ на цепочке, открыл массивную дверцу. Внутри, среди прочих ценностей, лежал бархатный футляр. Он бережно вынул его, положил на прилавок.
— Вот. Смотрите сами.
Я взял часы, открыл заднюю крышку. Гравировка была четкой, глубокой.
«Любимому сыну от отца. 1823»
— Гравировке действительно больше ста лет, — констатировал я.
— Вот! А он говорит, что мы только что нацарапали! Как можно искусственно состарить гравировку? Нет, можно конечно при желании. Но какой смысл с этим возиться⁈