— И вы, разумеется, могли бы стать таким проводником?
— А почему нет? — почти искренне удивилась она. — Я знаю всех. От губернатора до последнего лавочника. Знаю, кто что любит, кто чего боится, у кого какие слабости. Такая информация дорогого стоит.
Внутренне я улыбался. Работает быстро и профессионально. От растерянной жертвы обстоятельств до делового предложения прошло всего пять минут. Браво.
— Мне нужен не проводник, — сказал я, огибая пришвартованную яхту. — Мне нужен источник информации.
— Информации? — она приподняла идеально выщипанную бровь. — О чём же?
— О Валентине Лазурине.
Лицо ее скривилось, словно она разжевала что-то горькое.
— Фи, этот скряга! Самый скучный человек в городе! Зачем вам информация о нем?
— Деловой интерес.
— Деловой? — она прищурилась. — Вы хотите иметь с ним дело? Не советую. Он выжмет из вас все соки и еще заставит благодарить.
— Тем более мне нужна информация. Предупрежден — значит вооружен.
Я достал из внутреннего кармана сто рублей. Новенькие хрустящие купюры. Протянул ей.
— Аванс.
Она посмотрела на деньги с таким видом, словно я предложил ей горсть медяков.
— Сто рублей? Вы шутите? Знаете, какие суммы мне обычно предлагают? А вы…
— Знаю. Но у меня деньги есть, а у них, судя по всему, кончились. Синица в руках лучше журавля в небе. К тому же, минуту назад вам нечем было заплатить за лодку.
Удар попал в цель. Она взяла деньги, спрятала в ридикюль. Потом посмотрела на меня с новым интересом. Не женщины к мужчине, а бизнесмена к бизнесмену.
— А если я пойду с этой информацией к самому Лазурину? — спросила она. — Скажу, что кто-то собирает о нем сведения? Он может заплатить больше.
— Можете попробовать. Но вы же сами сказали, что он скряга. Не заплатит. А я плачу сейчас. И буду платить потом.
— Сколько?
Тон стал чисто деловым. Никакого кокетства, никаких улыбок.
— Зависит от ценности информации. Если узнаю, что он ест на завтрак, будет одна цена. Если то, с кем он спит — другая. А если, скажем, выяснится, что он спит с дочкой губернатора, тогда это будет стоить очень дорого.
Она рассмеялась. Искренне, от души.
— У губернатора нет дочек! Только три сына! И все женаты!
— Вот за такую новость заплачу еще дороже, — улыбнулся я.
Она расхохоталась так заразительно, что даже суровый грузчик на проплывающей мимо барже улыбнулся.
— Вы забавный, — сказала она, успокоившись. — Не похожи на обычных… моих знакомых. Они все такие серьезные, важные. А вы шутите.
— Жизнь слишком коротка, чтобы быть серьезным постоянно.
Причалили у Соборной площади. Помог ей выйти. Она задержала мою руку на секунду дольше необходимого. Отработанный жест, создающий иллюзию близости. Даже установив деловые отношения, она играла с полной отдачей.
— Кстати, — сказал я, когда она уже стояла на причале. — Где здесь приличные магазины? Нужно обновить гардероб.
Она окинула меня оценивающим взглядом. От ботинок до пиджака, медленно, внимательно.
— Насколько приличные? Есть дорогие, есть очень дорогие, есть безумно дорогие.
— Настолько, чтобы такие как вы не сомневались в моей платежеспособности.
Улыбка стала хищной.
— «Мертенс и сыновья» на Набережной. Добротно, солидно, скучно. «Большой Пассаж» на Садовой — модно, ярко, втридорога. Но если хотите произвести настоящее впечатление… — она сделала театральную паузу, — «Егоров и Вальц» на Дворцовой. Там шьют костюмы по тридцать тысяч. Там одеваются те, у кого деньги не кончаются никогда.
— Благодарю за консультацию.
— Меня зовут Аглая, — сказала она, отходя от причала. — Аглая Степанова. У вас есть чарофон?
Я вытащил свой аппарат. Она достала из ридикюля свой, что-то с рубинами и золотом, стоимостью как чугунный мост. Поднесла его и оба аппарата тихо «булькнули», устанавливая связь.
Звук настолько понравился Капле, что она принялась повторять его на все лады.
— Я позвоню, как только что-то появится, — сообщила Аглая. — Мне можете звонить в любое время. Я почти никогда не отвечаю сразу, но всегда перезваниваю.
Она развернулась, оставив за собой последнее слово, и пошла через площадь. Красное платье, черные волосы, плавное движение бедер, рассчитанное до миллиметра. Мужчины оборачивались как подсолнухи за солнцем. Женщины шептались, прикрывая рты ладонями.
Я отчалил, направляя лодку обратно к центру города. Все названные магазины были в той стороне.
«Данила нанял плохую тетеньку?» — спросила Капля.
«Не плохую, Капа. Полезную».