Тут я не соврал, все мои навыки были связаны с моим даром.
Федька не уходил. Переминался с ноги на ногу, как цапля на мелководье, явно собираясь с духом.
— Я могу быть полезным! — слова полились из него потоком, словно прорвало плотину. — Знаю все течения в округе, все закоулки дна. Каждый камень, каждую корягу! Где глубина восемь метров, а где только два. Где песок, где ил, где галька. Где образуются водовороты во время паводка. Где течение прибивает потерянные вещи. Могу показать места, о которых больше никто не знает!
Он говорил с таким жаром, что даже в полумраке я видел, как блестят его глаза. Энтузиазм человека, нашедшего то, чему стоит учиться. Я знал это чувство. Сам испытывал его когда-то, в далёкой юности, когда увидел мастерство старых магов.
— Ответ всё равно нет.
Федька замялся, явно борясь с собой. Потом выпалил:
— Господин Ключевский, вам стоит быть осторожнее.
Вот оно. Я весь превратился в слух.
— Не все рады вашим успехам. Особенно у старых складов. Там темно по вечерам, сторож помер месяц назад, нового не наняли.
Он говорил торопливо, словно боялся, что я уйду, не дослушав. Или что передумает и не скажет.
— Это угроза?
— Нет! — он замахал руками так энергично, что чуть не выронил шапку. — Это совет. От того, кто хочет учиться. Просто… будьте осторожны. Братья Горшковы с дружками завтра вечером вас там ждать будут. С мешком и дубинками. Хотят объяснить, что в нашем деле нужно делиться.
Братья Горшковы. Я вспомнил двух похожих ныряльщиков, которым я в воспитательных целях перевернул лодку. Они оказались злопамятными.
— Спасибо за предупреждение. Но ученики мне всё равно не нужны.
Я повернулся к двери, готовясь постучать. Золотов наверняка ещё внутри. Старик работал допоздна, раскладывая находки с маниакальной тщательностью.
Федька опустил голову. Плечи поникли, он сделал шаг назад, собираясь уходить.
И в этот момент я кое-что заметил.
— А ну-ка, постой!
Глава 18
Уважаемые читатели! Это черновик! Все ошибки исправлю завтра с утра.
Туман стелился над водой пустынного причала, превращая раннее утро в акварель модного художника. Все размыто, нечетко, но по-своему красиво. Федька Налим сидел на краю деревянного настила, засучив рукава до локтей. Худая рука погружена в воду по самое запястье. Холодная она, возле берега били родники. У обычного человека давно бы онемела, но Федька терпел.
Лицо у него было сосредоточенное до комичности. Брови сдвинуты к переносице, глаза зажмурены так крепко, что в уголках собрались морщинки, губы поджаты в ниточку. Весь вид кричал: «Я очень-очень стараюсь!» Трогательно, честное слово.
Я стоял в трех шагах, наблюдая за этими мучениями. Место выбрано идеально. Тихая заводь в получасе от центра города. Остатки частной пристани какого-то разорившегося купца. От былого величия остались только сгнившие сваи. Зато уединенно. Именно здесь я улучшал русалочьи камни перед походом к Синей дыре. А теперь вот открыл филиал академии магии. Бесплатный, правда, и с одним учеником, но все же. Зато преподаватель был уникальный и единственный в своем роде. Единственный Архимаг на планете. Я.
Капля высунулась из воды прямо перед носом Федьки, оставаясь для него невидимой..
«Дядька!» — забулькала она обиженно. — «Капля поет! Поет-поет-поет! А дядька глухой!»
Федька вздрогнул открыл глаза, огляделся, но так ничего и не заметил.
«Может, другую песню?» — Капля нырнула и вынырнула уже слева. — «Про рыбок? Про камешки? Про блестяшки?»
«Он пока не умеет слышать водные песни, малышка».
«Почему не умеет? Капля сразу умела!»
«Люди учатся медленно. Зато потом помнят долго».
«Скучно медленно! Лучше быстро! Вжух — и умеешь!»
Мы отрабатывали «Шёпот течений». Базовое заклинание, которое помогло мне восстановиться после хватки с первым элементалем, когда меня только отправили в ссылку. Простое и понятное. Чтобы лучше сосредоточиться, я разрешил ему опустить руку в воду.
Забавно, когда я учил это заклинание, то меня поместили в пустыню. До ближайшей воды было больше ста метров вниз, в глубину. Но я все равно дотянулся.
Прошлым вечером я различил у Федьки Налима Дар. Слабый, неоформленный. Как говорили в древние времена «дикий».
Федька уже уходил, ссутулившись от разочарования. И тут я различил у него внутри пульсацию источника.
— Эй, парень! Постой.
Он обернулся с такой надеждой, что стало понятно, человек на грани отчаяния. Что ж, отчаявшиеся ученики часто самые прилежные.
— Дай руку.