— Перекрой этот треклятый кран в цеху к чёртовой бабушке! — рявкнул он. — Это надо же, всех предупредил, по домам распустил, и всё равно…
— Будет исполнено! — Митрич испуганно ринулся наружу, топоча сапогами.
Добролюбов снова повернулся к колбе.
— Значит, это правда, — голос его был глухим, мёртвым. — Моя вода отравлена. Я травил людей. Детей травил…
— Не вся вода отравлена, — напомнил я твёрдо. — Старые партии чистые. Заражение произошло недавно, возможно, всего несколько дней назад.
— Но как? — купец схватился за голову, взъерошил и без того растрёпанные волосы. — КАК, чёрт возьми⁈ Скважина защищена тройным слоем фильтров! Я сам лично всё проверял месяц назад!
Он говорил всё громче, почти кричал. В голосе звучало отчаяние человека, который не может понять, где допустил ошибку.
— Может, фильтры прорвало? — предположил Волнов неуверенно.
— Да как их прорвать⁈ — Добролюбов всплеснул руками. — Там же тройная защита! Песчаный слой, угольный, потом ещё мелкая сетка! И всё в стальных корпусах!
Я слушал и думал. Мергель. Это его рук дело, сомнений нет. Но как он сумел заразить защищённую скважину? Здесь явно не обошлось без инсайдера. Кто-то из рабочих? Или выше?
Надежда тем временем проверила воду вторым прибором. Она открыла чемоданчик, внутри был более сложный механизм с несколькими отделениями и градуированными шкалами. Результат был тот же — старая вода чистая, новая заражена.
— Концентрация высокая, — констатировала она, изучая показания. — По сравнению с большинством моих образцов, она сильнее в десятки раз. Это… — она запнулась, словно испугалась собственных выводов. — Это похоже на целенаправленное заражение.
Последнее слово она произнесла тихо, но в тишине конторы оно прозвучало как удар грома.
— Целенаправленное? — Добролюбов уставился на неё. — Вы хотите сказать…
— Доктор Светлова хочет сказать, что такая концентрация не возникает сама по себе, — сказал я. — Кто-то добавил заразу в вашу воду. Намеренно.
Глава 15
В дверях появился Митрич. Старый рабочий тяжело дышал, прислонившись к косяку. Промасленная фуражка съехала набок, открывая седые виски.
— Василий Петрович! — выпалил он, хватая ртом воздух. — Кран перекрыл, как велели!
Он стянул фуражку, вытер взмокший лоб засаленным рукавом.
— И ещё… — Митрич сглотнул, кадык дёрнулся вверх-вниз. — Семёныч из ночной смены вспомнил кое-что странное.
Добролюбов вскинулся так резко, что кресло скрипнуло.
— Что вспомнил? Говори толком!
Митрич переступил с ноги на ногу.
— Три дня назад ночью Семёныч видел возле скважины чужого. Сперва подумал, новый инженер какой, которого наняли без его ведома. — Митрич облизнул пересохшие губы. — В рабочей одёжке был, с инструментами. Фонарь при нём со светокамнем, всё как положено.
В конторе повисла тишина.
— И что этот… человек делал? — голос Добролюбова звучал глухо, словно из-под земли.
— Семёныч говорит, возился что-то у люка технического. Минут пятнадцать, не больше.
Первым не выдержал Волнов. Старый лодочник побагровел, жилы на шее вздулись. Он вскочил так резко, что опрокинул стул. Тот с грохотом упал на пол.
— Так это… — голос его дрогнул. — Вас что, травят специально?
— Похоже на то, — тихо сказала Надежда. — Результаты анализов вполне могут говорить о таком варианте.
— Но кто? — Волнов всплеснул руками. Его обычно добродушное лицо исказилось от ярости. — Кому это надо? Василий Петрович же честный купец! Никому зла не делал.
Я помедлил, подбирая слова. В памяти всплыли обрывки подслушанного разговора. Холодные голоса, циничный смех. Мергель и Лазурин обсуждали Синявино как удачную сделку. Для них диверсия была лишь строчкой в бухгалтерской книге.
— Василий Петрович, — начал я осторожно. Мой голос прозвучал неожиданно громко в тишине. — А не кажется ли вам странным сам факт заражения? Ваша скважина была защищена. Тройная система фильтров, постоянный присмотр рабочих…
Добролюбов медленно поднял голову. В его глазах мелькнуло понимание, быстрое, как вспышка молнии. Но тут же погасло, сменившись упрямым неверием.
— Да, странно… — он провёл ладонью по лицу. Рука дрожала. — Но что вы хотите этим сказать?
— Думаю, кому-то выгодно ваше разорение. — Я старался говорить ровно, без нажима. — У вас есть конкуренты? Кто-то, кто хотел бы прибрать к рукам ваше дело?
Добролюбов застыл. Секунду, две, три. Потом его лицо начало меняться. Недоумение сменилось пониманием, понимание яростью.