— Неконтролируемый выброс магии во время эксперимента. Плотину снесло, целый квартал затопило. — Она покачала головой. — Писали, что катастрофа огромная. Удивительно, что никто не погиб. Просто чудо.
— Да, — подтвердил я. — Никто не погиб. Ни один человек. Действительно чудо при катастрофе таких масштабов.
Сделал паузу. Дал им время подумать.
— Чудо, — медленно повторила Надежда. Взгляд метнулся к колбе с очищенной водой, потом обратно ко мне. — Как-то, что мы только что видели. Вы не теряли контроль. Вы спасали людей.
— Я удерживал воду. Направлял потоки в обход жилых кварталов. — я пожал плечами. — В суде не поверили. Сказали, что это невозможно. Один человек не может управлять таким объёмом воды. Сломать может, а вот спасти нет.
Повисла пауза. Красноречивая, тяжёлая. Все снова посмотрели на колбу.
— И вас осудили? — возмутился Волнов. — За спасение людей?
Я пожал плечами.
— В суде показания свидетелей не учли. Слишком фантастично звучало: один человек управляет потоком, способным снести полгорода. Проще было списать на везение.
— Сволочи! — выругался Волнов. — Простите за выражение, но иначе не скажешь!
— Меня сослали в Озёрный край, но по дороге попытались убить. Пришлось скрыться под чужим именем. Некоторым людям оказалось выгодно, чтобы последний Аквилон исчез навсегда.
Добролюбов хлопнул себя по лбу. Звук получился неожиданно громким в тишине конторы.
— Ну конечно же не выгодно! — Его голос дрогнул от негодования. — Лазурины! Они прибрали к рукам всё наследство Аквилонов!
Остановился, повернулся ко мне. В глазах горел азарт человека, сложившего головоломку.
— Как же я сразу не сообразил! Ваш отец, Мирон Аквилон, он же был легендой в нашем крае!
Мирон. Имя отца вызвало странное чувство. Это не моё воспоминание, но и не совсем чужое. Высокий мужчина с добрыми глазами, учащий мальчика чувствовать воду.
— Именно Аквилоны развивали здесь индустрию чистой воды! — продолжал Добролюбов. — Видите ли, в чём проблема Озёрного края,. Воды у нас хоть залейся — каналы, реки, озёра. Но для питьевой воды это скорее проклятие, чем благословение.
— Почему же? — удивилась Надя.
— Слишком близко водоносный слой, — пояснил Добролюбов.— Другими словами, вода в колодцах практически та же, что и речная. Пить можно, но… запах бывает так себе, да и инфекции встречаются. Чтобы добраться до чистой воды надо бурить артезианские скважины.
Он улыбнулся, и годы словно слетели с его лица.
— Аквилоны находили источники благодаря фамильному дару, — продолжил купец. — Эта скважина! Её нашли ваши родители двадцать пять лет назад! Я помню вашего отца! У него были такие же синие глаза.
Волнов присвистнул. Долгий, выразительный свист человека, которому открылась великая истина.
— Вот оно что! — он подобрал с пола трубку, машинально постучал ею по столу, выбивая остатки пепла. — Сам наследник Аквилонов улучшал мне русалочьи камни! Если б я знал…
Расплылся в улыбке, представляя возможности.
— «Лодки Волнова — выбор аристократов! Аквилон рекомендует!» Эх, какая реклама пропадает!
Несмотря на напряжение момента, я усмехнулся. Даже сейчас старик думает о выгоде. Надежда вернула разговор в серьёзное русло.
— Но то, что мы видели… — она кивнула на колбу. — Это же выходит за рамки любой университетской программы. Я пять лет изучала теорию стихий. Даже в старых учебниках ничего подобного не описано.
— Родовые практики, — уклончиво ответил я. — То, что передавалось внутри семьи из поколения в поколение.
Добролюбов вернулся к столу, тяжело опустился в кресло.
— Господин… Лазарь? — он запнулся на имени.
— Пусть остаётся Данила, — предложил я. — Так все привыкли, к тому же сложнее проговориться. А Лазарю Аквилону, какое-то время лучше побыть в неизвестности.
— Хорошо, Данила. — Купец сцепил пальцы в замок, локти упёр в стол. — Вы очистили колбу. Я видел своими глазами, хотя до сих пор не верю. Но… сколько вы можете очистить? Бочку? Десять? Сто?
В его голосе звучала затаённая надежда. Надежда человека, который боится поверить в спасение.
Практичный вопрос практичного человека. Я задумался, и не для вида. Расчёты были не из приятных. Поглощение искажённых элементалей давало энергию, да. Но процесс требовал концентрации, а молодое тело имело свои пределы. К тому же, элементали были слишком мелкими. Сопротивляться они не могли, я их щелкал, словно семечки. Но поглощать их было так же долго, как если бы я хотел насытиться одними семечками.
— Чтобы очистить тысячу бочек по отдельности, понадобится недели две-три непрерывной работы, — ответил честно.