– Теперь нам осталось понять, как ты попала в Лес, и почему он выпустил тебя, – прервал ее размышления Филипп. – И этому может быть одно объяснение.
Читая его мысли, Ингрид проявила свое поле. Как и полагал ее отец, если приглядеться по внимательнее, можно было обнаружить очень легкий фиолетовый оттенок по краям.
– Твой единорог не из нашего Леса. В Долине никогда не было крылатых единорогов, – продолжал вслух свои размышления Филипп. – Но он стал твоим животным. Поэтому, как только появилась такая возможность, твой единорог отправился в Лес, вероятно, к магическому источнику, чтобы соединиться с ним и стать полноценным животным Долины.
– Отличная теория, отец! – восхищенно сказал Дарен. Ему очень нравилось все происходящее. Он не думал сейчас о том, что его сестра могла не вернуться из Безмятежного Леса. Точнее, он, один из немногих, на самом деле уверовал в ее полную неуязвимость для всех опасностей, предостерегающих амальонцев в Долине. Поэтому, все происходящее с Ингрид казалось ему интересным и невероятно захватывающим.
– Это объясняет, почему твой единорог отправился в Лес. То, что в твоем тонком теле были цвета Гронга, может быть причиной того, что тебе удалось попасть в Лес и выбраться из него. Значит ли это, что ты являешься «целой», то есть истинной громальонкой? – это вопрос Филипп задал скорее самому себе.
– Это важно? – спросила Ингрид, одна единственная за столом поглощая приготовленную Беатрис еду. Она следовала принятой еще в Эльмарене истине о том, что не следует чему-либо придавать избыточное значение. Поэтому, каким бы важным не казалось остальным ее посещение Безмятежного Леса, она хотела есть и не собиралась откладывать это занятие на потом.
– Да, – просто ответил Филипп Фаридэ. – Потому что, следуя преданию, только истинный громальонец сможет отыскать в Лесу ключ и положить тем самым конец войне в Долине.
– Папа, а я думал, что война закончится, когда Гронгирейский Хребет уйдет под землю, – сообщил Аарон.
– Существуют разные толкования на этот счет, – уклончиво ответил Филипп.
***Вечером Фаридэ и Принц Ричард захотели прогуляться по берегу моря. Ингрид подумала вдруг, что она не видела море вот уже несколько недель, и это было странно. В Эльмарене она каждый день часами плавала или просто приходила на берег, чтобы послушать его умиротворенный шум. Ей всегда казалось, что море не шумит, а будто бы приговаривает «я все понимаю… я все понимаю…». Конечно, у воспитанницы эльмаренского мага и не могло возникнуть других идей относительно такой величественной и важной для каждого эльмаренца сущности. Почему сейчас Ингрид вдруг напрочь забыла о том, что море любит ее и ждет? Обрадовавшись тому, что они всей семьей идут на берег, Ингрид обхватила своего единорога за шею и вприпрыжку бросилась догонять своих.
Вечер был теплым, впрочем, как и всегда. Громальонцы не знали холодов и снега. Даже вершины Гронгирейского Хребта, излучающие холодное фиолетовое сияние, представляли собою голые скалы, лишенные снежного покрова. Вершины Гронгирейского Хребта… Ингрид постоянно возвращалась в своих мыслях к Гронгу. Ей показалось, что Диана была в смятении, когда покидала королевский зал. Ингрид не знала, что такое чувство тревоги, но ее преследовало ощущение, что она должна увидеть гронгирейку. Почему-то она была уверена, что одна способна заверить Диану, что той не о чем переживать. И сейчас Ингрид думала о том, как ей попасть в Гронг. В прошлый раз, когда ей удалось проникнуть через гронгирейскую границу, можно сказать, она находилась в состоянии транса, и правда не знала, как это повторить. Она была на одной из башен Гронгирейского Королевского Замка и, по идее, смогла бы проложить туда портал. Но ей тут же пришлось бы столкнуться с той же самой проблемой, как и при проходе через фиолетовую границу – цвет ее ауры. Ингрид не надо было проявлять свое тонкое тело, чтобы узнать, что в настоящий момент оно наполнено амальонским цветами. При всем этом, девушку не покидала уверенность, что она увидит гронгирейского маршала в самом ближайшем будущем. Она еще не знала о том, что Король Леонид IV запретил своей дочери появляться в Амальоне.
– Может, полетаем наперегонки над морем? – предложил Дарен, неожиданно появившийся рядом с сестрой. Он оседлал своего пегаса, который вышагивал сейчас чуть впереди справа от Ингрид.