Первым делом девушки обзавелись небольшим стадом овец и коровой. Они вскопали огородик и засеяли его семенами, привезёнными Моной. Пригодились всё-таки, усмехалась про себя она. Жизнь покатилась своим чередом. Ребёнок уже вовсю толкался внутри Моны, и она часто замирала, прикладывая руку к животу. Интересно, кто это будет, мальчик или девочка и на кого ребёнок будет похож. Иногда на неё накатывала волна холодного страха, а что будет в случае, если о том, чей это ребёнок, узнают. И если действия поселенцев она ещё могла предугадать, хотя они тоже не сулили ничего хорошего, то реакция тагалоров ей была полностью неизвестна и потому ещё более страшна...
- Мальчик! – весело произнесла повитуха, высоко подняв мощно орущего мокрого ребёнка. – Поздравляю!
Она расторопно обмыла новорожденного и, замотав его в принесённые Шелой пелёнки, положила рядом с обессиленной Моной. Молодая мать осторожно обняла недовольно сопящий свёрток и слабо улыбнулась.
- Ну, вот и в нашем доме есть мужчина, - тихо пошутила она.
- Есть, есть, - подхватила шутку повитуха, - и как всякий мужчина потребует за собой постоянного ухода, бесконечного кормления и присмотра.
Женщины рассмеялись. Напряжение, державшее их почти двое суток, с момента начала схваток у Моны, наконец, отпустило. Шела пригласила повитуху в соседнюю комнату перекусить. Пожилая женщина с удовольствием согласилась. Плотно закусив и опрокинув стопочку настойки, она пришла в совершенно благодушное состояние, которое ещё более улучшилось, когда Шела выложила за услуги золотой. Роды у Моны были тяжёлыми, ребёнок был крупным и повитухе пришлось изрядно повозиться, что бы всё прошло без осложнений. Она зашла к Моне проверить всё ли хорошо у матери и младенца, попрощаться и дать пару советов по уходу за малышом.
- Никогда не видела таких смуглых младенцев, - бормотала подвыпившая повитуха, - а я принимаю роды не один десяток лет.
Сердце Моны запрыгало как мышь на крыше. Она возблагодарила всех духов, что была слаба и бледна, иначе её белое от ужаса лицо сразу выдало бы её. Молодая мать прокашлялась и хриплым шёпотом произнесла.
- В роду моего покойного мужа были смуглые предки. Наверное, кто-то из пустынников, я точно не знаю. Слышала, но не уточняла.
- Да, кровь не спрячешь, это точно, - покладисто согласилась пожилая женщина, поворачиваясь чтобы уйти, - хоть сто лет пройдет, а всё равно бывает и выплывет.
Шела подсадила повитуху на её повозку и проводила до поворота к селению. Глубоко вдохнув свежий утренний воздух, она вернулась в дом и заглянула в комнату к подруге. Мать с ребёнком спали. Девушка быстро, стараясь не шуметь, убралась в комнатах и на кухне, а затем, сама отправилась отдохнуть.
Глава 24(2)
- Ну, перестань, малыш, ну перестань. – Мона чуть не плакала от отчаяния, не в силах успокоить сына уже пятый день. Они с Шелой спали по очереди, пытаясь укачать ребёнка. Мальчик уже не мог кричать, только хрипло стонал. Он почти не спал и отказывался от груди. Шела вернувшись из селения от повитухи, положила Моне руку на плечо.
- Надо решаться, подруга. Ты не можешь дальше прятать малыша от людей. Нам нужна помощь. В этом случае, твоих знаний не хватает. Ещё немного промедления и твой сын погибнет.
- Да кто нам поможет? Мы перепробовали всё, – слёзы хлынули из глаз Моны. Она прижала к груди горячее слабенькое тельце малыша и прижалась губами к его тёмной макушке.
Шела горько вздохнула и обняла подругу с малышом. Она уже давно знала секрет Моны. Раскосые глазки младенца яснее любых слов рассказали о его отце. На её прямой вопрос Мона дала прямой и честный ответ, рассказав о своих злоключениях и попросив прощения за скрытность. Шела вспомнила, как собралась обидеться, но взглянув на ребёнка и его улыбку, напрочь передумала. Ей-то собственно, всё равно, кто отец, главное, что Мона – его мать, а вот людям в селении, это вряд ли понравиться. Учитывая напряженные отношения с тагалорами, молодую мать и её сына, вполне могут затравить. Но и оставлять ситуацию на самотёк сейчас не допустимо. Она решительно повернулась к Моне и сообщила: