И теперь настало время поиграть в новые игры. Начнем с игры «А ну-ка открывайся!».
— Что это она делает, Билли? — процедила сквозь стиснутые от страха зубы Мэри. — И на кого она так кричит?
— Откуда я знаю, — прошептал я. — Я никого не вижу. Если ты сможешь замолчать хоть на минуту и послушать, может, мы что-нибудь и услышим.
Дженни Ганивер — а это действительно была она — вела себя как сумасшедшая: начала ходить по комнате подпрыгивая, лягаться, кружиться… В ее плотно сжатых руках что-то дергалось. Поднялось облако пыли, и что-то раскатисто прогремело. Женщина продолжала буйствовать, круша все вокруг и визгливо выкрикивая какие-то слова. Дыхание ее все отчаяннее сбивалось, и наконец она замолчала. Что бы ни означали ее действия — ей не удалось добиться своего.
Теперь она стояла близко к окну. И я мог видеть, что она держала в руках. Это была книга. Маленькая, в кожаном переплете.
— Ну, пожалуйста, одно только малюсенькое словечко… или крошечную картиночку… Обещаю, что на этот раз буду вести себя хорошо. — Дженни Ганивер была похожа на ребенка, с помощью уговоров выманивающего шоколадку у взрослого. По-моему, она занималась каким-то вздором. Ее руки сделали усилие открыть книгу. Книга не открылась. Руки повторили попытку. Снова неудача… Она и не открылась бы просто так. Эта книга была не из тех, которые стоят у нас на полках.
Через мгновение Дженни снова завизжала:
— Делай, что тебе говорят! Я украла тебя у одного дурака! Он не знает твоей ценности! А я знаю! Знаю! И ты откроешься!
С книгой ничего не произошло.
— Ну, ты, бесполезная, упрямая… — Дженни швырнула книгу.
Мне показалось, что на долю секунды книга повисла в воздухе, пронзенная взглядом единственного кроваво-красного глаза Дженни, который казался просто щелочкой на ее перекошенном лице.
И снова я почувствовал знакомую ледяную руку на своем плече. Этот взгляд мог умертвить кого угодно. Казалось, доля секунды длилась вечно.
То, что произошло дальше, можно смело назвать помутнением рассудка. До сих пор не понимаю, что заставило меня так поступить. Повинуясь приказу внутреннего голоса, я протянул руку в окно и подхватил книгу.
— Бежим, Мэри! — закричал я.
Мы понеслись так, что только пятки засверкали — наперегонки, шумно втаптывая в землю бетонные обломки. За нашими спинами что-то происходило. Мы с грохотом вывалились из ворот. Вдруг нас настигла яркая вспышка света. Знакомый скрипучий голос произнес всего одно слово. Мэри исчезла. Бесследно — ни волоска, ни пуговицы.
Я стоял в гостиной Стрингеров, не имея ни малейшего представления, как я там очутился, и выкладывал всю происшедшую с нами несуразицу. Пустые глаза тети Лили смотрели куда-то сквозь меня. Лицо тети Джойс расплылось в улыбке и стало похоже на сахарозаменитель. Это была бессовестная улыбка взрослого, делающего вид, что он искренне во все верит.
— Но это чистая правда, тетя Джойс. — Я попытался достать из кармана мое единственное доказательство — книгу.
Неожиданно тетя Джойс нависла надо мной, как грозовая туча. От ее улыбки не осталось и следа.
— Билли, ты вошел сюда в грязной обуви?!
Новость, что ее племянница растворилась в воздухе и пропала навсегда, прошла через нее, как вода через сливной сток. Задержалось только то, что она увидела собственными глазами: комки грязи на ее любимом ковре.
А потом… это лицо в проеме окна… Лицо Дженни Ганивер.
Не помню, как я добрался до двери, ведущей на задний двор, молниеносно пересек его, выскочил в проход между домами и понесся вниз по улице. Знакомые улицы сменялись незнакомыми. Ноги налились свинцовой тяжестью. Голова не соображала. Передо мной, как будто живьем, то и дело высвечивались картинки: сахарозаменительная улыбка тети Джойс, этот уставившийся на меня кроваво-красный глаз, скрипучий голос… и Мэри.
— Мэри! — громко закричал я.
В голове роилось столько мыслей, что я боялся, она вот-вот лопнет. Горькие слезы катились по щекам. Что мне теперь делать? Ноги продолжали нести меня вперед, и казалось, так легко дать им возможность бежать туда, куда они хотят.
БАЦ!
Глава 4
Непредвиденные события
— Тогда что бы это могло быть? Посмотрите, извивается, как угорь.
— Надо последить, куда он движется.
— Он выглядит, как плачущий младенец.
— Или рыба.
— Или водяная крыса с мокрой мордой.
— Держите крепче!
— Ладно! А может, подложим под него крапивки?
Придя в себя, я обнаружил, что лежу на земле в окружении большого количества чьих-то тощих ног. Рядом раздавались девчоночьи голоса. Я был уверен в этом.