Передо мной дрожала стена, созданная кровью Олейт. Сама она стояла за чертой, наблюдая за побоищем. Кровь из предплечья стекала по пальцам, капая на платье и образуя пятно. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Чему она, на хрен, так рада?
Женщина продолжала лыбиться, а лицо светилось больным ликованием.
— Ты любишь кровь? — прорычала я. — Я покажу тебе кровь.
Я рассекла себе руку Убийцей. Лишь один удар сердца, и все кровососы в зале замерли. Они знали эту кровь, знали, чья сила текла по моим венам. Они минуту стояли смирно, в трансе, отдавая дань магии, а затем кинулись назад к своим жертвам.
Я рывком протянула окровавленную руку в красный огонь. Он опалил меня и затвердел, растрескиваясь, словно расколотое лобовое стекло машины. Улыбка сошла с лица Олейт. Карминовое пламя разрушилось, мириады крошечных огненных язычков упали к моим ногам. Я запрыгнула в круг и бросилась в атаку.
Олейт не двинулась с места, не пробовала противостоять моему мечу. Он вошёл в живот с мокрым чавкающим звуком. Я направила его вверх, рассекая кишечник и пронзая печень. Женщина обмякла на клинке, завалившись вперёд, а в её глазах читалась радость узнавания. Она тоже знала мою кровь.
Я выдернула клинок и позволила Олейт упасть. Она осела на грязный пол и завалилась на спину, хрипло и отрывисто дыша. На её платье над пупком проявилось тёмное пятно и распускающимся цветком расплылось по ткани. Эта женщина обладала неестественной живучестью, но магия, поддерживающая в ней жизнь, довольно быстро таяла. Она рассеивалась с каждым мучительным вздохом.
Я смотрела, как растёт кровавое пятно. Моя ярость ушла, осталась усталость. Бедро болело, было ощущение, будто кто-то вонзил в живот раскалённые вилы.
Кровавое пламя вновь разбушевалось, как только я прошла сквозь него. Оно будет гореть, пока не высохнет или не разложится последняя капля крови Олейт. Банкетная зала мерцала в красном свете за прозрачной стеной рубиновых языков пламени. Огонь почти иссяк.
Я закинула голову назад, хрустя шейными позвонками, и поняла, почему Олейт улыбалась.
Потолок кишел вампирами.
Десятки обнажённых, скрюченных, переплетенных друг с другом, теснее, чем сельди в бочке. Они полностью покрывали потолок, словно средневековое изображение преисподней, которое каким-то образом ожило в реальном мире, и их становилось всё больше, один за другим они протискивались из тёмной дыры в углу.
Сколько же их? Сорок? Пятьдесят? Сотня? Скольких из них подготовили заранее, предварительно привязав магически? Я попыталась прочувствовать, и меня накрыло ледяной волной ненависти. Как минимум, двадцать.
Живое покрывало из мёртвых тел извивалось. Приятный сюрприз Олейт, вероятно, заключался в том, чтобы они спрыгнули на нас в тот момент, когда мы решим, что уже победили. Она не учла, что умрёт через пару минут, упустив их всех из-под контроля и оставив с ничем не сдерживаемой жаждой крови.
Орда оголодавших упырей, предоставленных собственной жажде. Мы все погибли бы здесь. Карран, Мэхон, Дженнифер. Я. И смерти не закончились бы на нас — ожившие монстры вырвались бы на улицы.
В другом конце залы Карран рвал вампира в клочья, разбрасывая искромсанные куски тела на пол.
Десятки спокойно спящих сейчас людей погибли бы. Они бы видели, как их дети кричат, когда их разрывают на части.
Я упала на колени и рассекла грудь Олейт. Плоть и хрящевая ткань расходились под натиском клинка, я раскрыла грудную клетку женщины, словно медвежий капкан. Она шипела на меня. Я засунула руку внутрь и ухватилась за сердце, сковывая нас связью. Через её кровь я чувствовала множественное сознание вампиров, которое тонуло в собственном безумии.
«Это неверный путь, — прозвучал голос отца в моей памяти. — Не поддавайся этому».
Правильного пути нет.
Я сделала порез на руке глубже, позволяя моей крови смешаться с кровью Олейт, медленно захватывая контроль. Её трясло, каблуки стучали об пол. Если бы я позволила ей умереть, отпуская орду вампиров на волю, они бы разбежались прежде, чем я успела бы подчинить их своему сознанию. У меня не было достаточной подготовки, чтобы управлять вампирами, моим единственным выходом было объединить нашу силу, связав её через кровь. И контролировать момент смерти Олейт, чтобы, когда она умрёт, оставляя сознание вампиров, они уже ощутили меня.