— Точно так же, как ты прятала от меня свою картину. — Девон отложил в сторону нож, которым он резал овощи для соуса, и заговорщически подмигнул. — Просто я знаю одно волшебное слово. Оно безотказно действует на таможенников.
Тори крепко обняла его, не выпуская из рук забавную мягкую игрушку, изображавшую верблюда. — Дорогой Девон, спасибо тебе, он мне так нравится! И где ты отыскал такого пятнистого — он вылитый Спот!
— Поверь мне, это было нелегко, — сдержанно сказал Девон и поцеловал ее.
Она посмотрела на него своими удивительными, таинственно подернутыми фиолетовой дымкой глазами.
— Я люблю тебя. — Голос ее был полон нежности и страсти. — И я любила бы тебя, даже если бы ты ничего мне не дарил.
— Не хочешь ли ты сказать, что я мог сэкономить на этом несколько баксов? — насмешливо спросил он.
— Ох, ты забыл про твои спагетти!
— Кстати, это твои спагетти, — напомнил он. — И именно ими я занимался, когда одна сумасшедшая особа ворвалась в комнату с верблюдом в руке.
Тори со смехом вскочила и, послав ему воздушный поцелуй, вспорхнула по лестнице и снова принялась за распаковку.
Когда после душа Девон поднялся в спальню, Тори мирно поджидала его. В этом факте не было ничего особенного. Необычной была сама Тори.
Сдвинув в сторону покрывало, она лежала, облокотившись на подушки на красивых шелковых простынях кремового цвета, которых он никогда раньше не видел, да и сейчас не обратил на них большого внимания. Он не сводил глаз с Тори. На этот раз она была в подаренном им черном ансамбле из шелка и кружев, составлявшем удивительный контраст с золотистой гладкой кожей и соблазнительно облегавшем ее гибкое тело. Девон не удержался и присвистнул от восхищения. Она как-то торжественно поблагодарила его за этот необычный комплимент:
— Спасибо.
Внезапно оробев, Девон прокашлялся и сказал, скрывая смущение за шуткой:
— Следует ли мне смиренно просить тебя о милости или же с благодарностью принять этот щедрый дар Богов?
— Что ты действительно должен сделать, — прошептала Тори, — так это заняться шампанским. Я не умею открывать бутылки.
Только теперь Девон заметил на ночном столике бутылку шампанского в серебряном ведерке наполненном льдом, и стоящие рядом два бокала. Медленно пройдя через всю комнату, он сел на край постели и потянулся за бутылкой, не сводя глаз со своей жены.
— О, дорогая, вряд ли спагетти достойны такого великолепного сопровождения.
Тори улыбнулась.
— Но у нас есть повод. Мы должны кое-что отметить. Ведь почти год прошел с тех пор, как в то знаменательное утро ты постучал в дверь моего дома. И поскольку в самый день этого юбилея мы будем в Вашингтоне, я решила, что можно, отпраздновать событие чуть пораньше.
Она взяла бокалы в руки, а когда пробка с шумом вылетела из бутылки, подставила их под струю, и Девон разлил по ним искрящуюся жидкость. Затем он снова положил бутылку в ведерко, принял бокал из ее рук и торжественно поднял его.
— За тебя, моя любимая цыганка. За нас.
Нежно зазвенели бокалы. Они пили шампанское, не переставая глядеть друг на друга. Фиолетовые глаза встретились с зелеными. Тори покорно склонила голову на плечо Девона, и его рука нежно гладила ее затылок, потом шею, потом медленно спустилась к груди, и она услышала, как он прошептал:
— Я очень тебя люблю.
Девон нежно ее целовал, и постепенно, под влиянием все разгоравшегося желания, его поцелуи становились все более пылкими, более жгучими. Свободная рука Тори скользнула вниз, к его груди, худому животу, добравшись до полотенца вокруг его бедер, и вдруг она не без досады вспомнила, что забыла нечто очень важное — показать ему свой сюрприз, который она приберегла именно к сегодняшнему вечеру.
Он осыпал поцелуями ее шею, когда она тихо шепнула ему:
— У меня есть для тебя подарок.
— Да ты сама — просто подарок, — выдохнул он, не в силах от нее оторваться.
Но Тори освободилась из его объятий, поставила бокал на ночной столик и, запустив пальцы в его волосы, мягко повернула к себе его лицо:
— Но у меня есть действительно подарок для тебя, очень хороший подарок.
Девон вздохнул, его глаза были темны от страсти.
— Но мне и так хорошо, моя девочка.
— Что же, суди сам.
Он нехотя поставил свой бокал, взглянув на нее, и увидел в ее лице удивившее его выражение какой-то неуверенности.
Дотронувшись до его щеки, она кивком головы показала на что-то за его спиной.
— Это там, посмотри.
Девон медленно обернулся. Входя в комнату, он не заметил в том углу ничего особенного. Но теперь он увидел все. Мягкий свет стоявшей на столике лампы освещал висевшую на стене картину — ту самую, которую она так охраняла от его любопытства.
Девона как будто что-то подняло с кровати, он в одно мгновение оказался перед картиной. Фон ее представлял собой прекрасный пустынный пейзаж с руинами. Разрушенные стены — эти немые свидетели древней цивилизации — освещали лучи заходящего солнца. На переднем плане стоял мужчина в рубашке с открытым воротом. Сощурив от солнца глаза, он смотрел на потрескавшуюся от времени глиняную фигурку, которую держал в руках. Однако его внимание было сосредоточено на чем-то другом, о чем зритель мог только догадываться.
Изящная и горделивая осанка мужчины, ощущавшаяся в нем уверенность внушали уважение. Его волевое, мужественное лицо было озарено вдохновением. Насмешливость и выражение какого-то удивления застыли в изгибах упрямого рта. Кисть Тори запечатлела и другие черты: решительность, терпение, тонкость чувств; внимательный взгляд мог различить в его худощавом лице едва заметную ранимость. Но самым замечательным в нем были зеленые глаза, в которых светилась глубокая, непреходящая любовь.
— Я ведь хорошо помню тот день, — заговорил Девон после долгого молчания. — И тот момент, когда, взглянув наверх, увидел, что ты наблюдаешь за мной.
— Да, верно. — Затаив дыхание, Тори ждала, что он скажет дальше.
Девон медленно вернулся к ней, сев рядом на кровать.
— Значит, ты меня увидела таким… — спросил он, с трудом выговаривая от волнения слова, — таким…
— Да, именно таким красивым, — шепотом закончила она фразу вместо него. — Держащим вечность в своих руках и смотрящим на меня с такой любовью. Вот что я увидела тогда и то, что вижу в тебе всегда. Вот почему я должна была написать твой портрет.
Девон взял ее руки в свои, дрожащие от волнения, и склонил перед ней голову. Целуя ее ладони, он прошептал:
— Благодарю тебя, любимая, за этот бесценный подарок.
— Не благодари меня, Девон. Я только изобразила то, что есть.
Он улыбнулся, его зеленые глаза, полные любви, сияли.
— Тогда я хочу поблагодарить тебя за твой вдвойне ценный дар: за то, что ты дала мне возможность увидеть себя твоими глазами и за твою любовь к тому, что ты во мне увидела.
— Девон, дорогой…
— Моя прекрасная любовь…
Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Примечания
1
Английский поэт (1572–1631). (Прим. ред.)