Но он не делал ничего. Даже не слез с неё, оставаясь на ней и — в ней. Просто молча смотрел на меня… и всё.
А я смотрела на них. Пока не запомнила всё — каждую деталь: скинутое на пол одеяло, её розовый чулок, сброшенной змеиной шкуркой повисший на спинке кровати, капельки пота и слипшиеся завитки волос на лбу мужа…
А потом отступила в коридор, потянув за ручку дверь. И прислонилась к стене, пытаясь прийти в себя, отдышаться и осознать случившееся. А ещё — хоть не хотела — невольно прислушивалась.
Из-за двери раздался смех моей — теперь уже бывшей — подруги…
Вот что я теперь должна делать? Приволочь с кухни сковороду и закатить скандал с воплями, слезами и рукоприкладством? Не могу… противно это. А ещё — поняла внезапно, как озарило, — не могу и не хочу больше оставаться в этом доме.
Отлепившись от стены, побрела в комнату, куда перебралась с тех пор, как четыре месяца назад по утрам стал терзать утренний токсикоз. Чтобы не будить Андреаса, часто засиживавшегося с книгой за полночь, ага. Войдя, хотела присесть на кровать — надо же подумать, что делать дальше? И поняла — сяду и застряну. Начну рыдать, жалеть себя… туфли захочется сбросить. А потом опухшие ноги назад не втиснешь. Да и истерика исправить случившееся не поможет. А злость — отличный стимул для великих свершений! Повернулась к кровати спиной, оглядывая комнату: что я должна взять? Хм-м. Не что должна, а что могу уволочь. Да и делать всё надо быстро, пока пара голубков ещё в спальне.
Как бы в подтверждение моих мыслей за окном предупреждающе громыхнуло. Вот напасть, только ливня и скользких мостовых мне не хватало!
Первая реакция — спонтанная — самая честная. Андреас не оттолкнул Орсетту, не защитил меня. Хотя ясно, он-то к бабским склокам да к тому, что из-за него чуть не дерутся, — привык. До нашей свадьбы за ним хвост девиц таскался. Такой кавалер — высокий, видный, гордый, с чуть горбоносым породистым профилем, с пронзительным прищуром синих глаз. Вёл себя как герцог крови — смотрел на всё чуть свысока… и, казалось, будто он имеет на это право. И неважно, что как маг он был не особо силён. Зато поставь рядом Андреаса и моего наставника, и всякий скажет: «Вот этот — да, настоящий маг. А тот дядька — скорее небогатый дворянин или учитель лицея».
Я рядом с красавцем-мужем смотрелась бледно. И вначале не могла поверить, что он — солнце нашей семинарии — благосклонно решил обратить внимание на самую обыкновенную заурядную девицу, синий чулок четвёртого года обучения — Алесситу лен Ориенси. Но Андреас был настойчив, ласков, мил… и всего через три месяца я — сама не поняла как — оказалась Алесситой лен Тинтари, женой божества. До звёздочек в глазах влюблённой в свежеиспечённого мужа.
Спустя полгода мы получили дипломы практикующих магов и — Андреас решил, что в глуши нам делать нечего, а в столице нас пока никто не ждёт — отправились в Салерано — стоящий на берегу синей бухты второй по величине город Таристы. Здорово помогло небольшое наследство, доставшееся мне от матери, — мы сразу смогли внести первую треть стоимости дома, из которого теперь я собиралась уйти.
Сейчас, думая о своей беспросветной глупости и наивности, мне хотелось постучаться головой о стену. Но что толку-то?
Я так его любила, так гордилась, что он выбрал именно меня, так старалась быть хорошей женой, что не замечала очевидного, старалась не спорить ни по какому поводу, соглашалась со всем, что предлагал Андреас. Наставник советовал мне остаться в семинарии — учиться у него дальше, но Андреасу делать в небольшой Виэнии было нечего — и мы уехали. Когда понадобилось платить за дом, я пошла в местное отделение банка, сняла наследство мамы, к которому не прикасалась всю учёбу, и в бархатном синем кошельке — из рук в руки — отдала мужу. Ведь тот обмолвился, что, если платить стану я, для него это будет унизительно, его поднимут на смех, скажут, что он семью содержать не может, сидит на шее у жены. Так что под купчей оказалась его — и только его — подпись. А остатки денег ушли на бордовые шторы в кабинете.
Потом меня убедили, что ходить по потенциальным клиентам вдвоём — глупость. Ибо, во-первых, мужчинам платят больше. Во-вторых, нужен достойный, дорогой, солидный гардероб — тогда можно запрашивать за услуги дороже. А одеть женщину — при ширине-то наших юбок — затратнее, чем двух мужчин. В-третьих, в купленном доме с обустройством и ремонтом дел полно — а кто этим станет заниматься, если он на работе? И, наконец, какой мне смысл перебегать дорогу собственному мужу, создавая репутацию сильной магини, если, забеременев, я не смогу колдовать? Карьеру должен делать именно он, Андреас, мужчина, хозяин, кормилец. Так же будет лучше для семьи, правда?