Обитатели расходятся по своим делам. Стариков загоняют обратно в неказистый домик, в другой ведут прокажённых и язвенников. Всем процессом руководят замученные, едва отличающиеся от своих подопечных мужчины и женщины, также одетые в нечто серое, будто бы пыльное. 4 отказывается от помощи, встаёт с презрением сам, однорукий мальчишка убегает, когда к нему подходит пожилая женщина. Сирот с шумом загоняет обратно в приют появившаяся Гленда.
Пепельный Проулок вступает в новый день.
Сцена 1.2
Общая спальня в сиротском приюте. Здесь достаточно прохладно. Плотными рядами стоят самые простые деревянные кровати, кое-как прикрытые простынями и тонкими одеялами. Дети разного возраста, кто угрюмо, кто уже привычно приводят себя в порядок, расчёсываются, заплетают косы, застёгивают одинаковые форменные серые воротнички и блузы. За всем этим наблюдает Гленда, наблюдает с тихим отрешением.
Открывается дверь, в спальне появляется Талэй. Это худая женщина среднего роста, с быстрым и живым взглядом, решительная в движениях. Она закутана в шаль, но та, похоже, не очень помогает и ей, но Талэй скрывает дрожь. Внимательно она оглядывает детей. Гленда замечает её, распрямляется.
Гленда (громко).
Дети! Что надо сказать?
Дети привычно реагируют на окрик, подняв головы, приветствуют Талэй.
Дети.
Доброе утро, госпожа!
Гленда.
Так! Постели дособирать.
Ясно? Тогда исполнять!
И умываться идти! так…не спеша!
Под небольшую суматоху, приличную для детей, Гленда контролирует процесс сборов, но наконец, дети справляются и выходят из спальни. Талэй пропускает их.
Гленда (с тревогой).
Талэй, ты бледна…
Талэй.
Не спала. Опять.
Гленда.
Так плохи наши дела?
Талэй.
Нечего взять.
В заёмах отказ.
У нас два десятка ртов,
На подходе зимний час…
Скоро ещё нагонит снегов!
Застывает, осекается, сама испугавшись своей мысли. Мучение проступает на её лице.
Гленда.
Наверное, будет война.
Говорят, король не нашёл договора…
Талэй едва заметно усмехается – война короля для неё важна в последнюю очередь. Гленда спохватывается.
Но ты права – холода
Накроют нас скоро.
Талэй опускается на одну из кроватей, обхватывает голову руками. Отчаяние давно владеет ею.
Талэй.
Наши запасы – капуста и морковь,
Всего не хватает, а капуста черна…
А детей не прокормит любовь,
Им мясо нужно и хлеба!
Гленда.
Займа нет, запасов нет в столице,
Тем, что есть. Не хотят делиться!
Конечно, мы не войска! На нас не хватает!
Талэй (больше сама себе).
Как назло…как назло холодает!
Недолго молчит, затем отнимает руки от головы и берёт деловой тон.
Гленда, есть ли те, кто в бреду?
Гленда.
У младшей недомогание.
Жар или нет сказать не могу.
Но и лечение ведь дорожает.
Талэй.
Да я не о этом! Нам милость короля –
Его дворовый министр,
Целительства магистр
Навестит меня.
Гленда.
Визит доброй воли?
Талэй.
Похоже, что так.
Встаёт с кровати, готовая к новому дню.
Я получила письмо.
Расскажу ему все наши боли,
Это нам шанс!
Может поможет…иначе никто.
Снова замолкает, потрясённая тяжестью этого признания. Гленда задумчиво качает головой.
Гленда.
Сдаётся мне, король желает
Любовь народа вновь поднять…
Талэй.
Да как угодно! Но, заметь, холодает!
Скоро придётся нам голодать…
Голод – страшное дело,
Когда трясёт и дрожью бьёт.
Сама вздрагивает.
Однажды я его одолела,
Но два десятка детей не пронесёт.
Мы секли крапиву тогда,
Секли её в котёл и ели.
С тех пор прошли года,
Мы ту пору преодолели,
Но здесь дети. И…
Молчит, не желая продолжать свои страшные воспоминания.
Гленда.
Всё образуется! Милостив Бог!
Он вернёт нам света дни,
Укажет путь к легчайшей из дорог…
Талэй кивает и, на мгновение крепко сжав руку Гленды в знак благодарности, выходит из спальни прочь.