— Эх, знал бы ты, чем я сегодня занимался! — улыбнувшись, сказал Рихенталь равенсбургскому приятелю, — определял места для проституток. Ты даже не поверишь, что их в городе уже более семи сотен. А сколько еще прибудет, даже трудно представить! Кто-кто, а они наверняка постараются поддержать благочестие резиденции собора! Я дам голову на отсечение, если к концу собора число публичных проституток окажется меньше числа негласных. Проституция — весьма заманчивое и доходное ремесло. Оно не требует ни денежных вложений, ни накладных расходов, — смеялся он. — Мы отвели им Петерсхаузен, целое предместье за Рейнским мостом. Между прочим, такое размещение проституток наводит на игривые мысли: в петерсхаузенском монастыре мы помещаем его величество римского короля, пока не приведем в порядок специально для него предназначенный дом в городе. Я полагаю, что ему нисколько не помешают его веселые соседки. Наоборот, они будут ему по душе. Каждый раз, когда он прибывает в какой-нибудь имперский город, отцы города всегда предоставляют ему и его свите в свободное и бесплатное пользование самое лучшее публичное заведение. Вот и в Констанце проститутки окружат Сигизмунда со всех сторон!
— Ты, наверное, не представляешь себе, — уже серьезно продолжал Рихенталь, — сколько неприятностей пришлось нам пережить с этим собором. Взять хотя бы мороку с устройством гостей. До собора в Констанце проживало около шести тысяч душ. Теперь одни гости заполняют Констанц. Их будет в одиннадцать раз больше, чем его граждан. Мы готовимся к собору уже полгода. Сначала сюда прибыли посредники, секретари и доверенные лица. Ну и возня же была с ними! Они выбрали себе лучшие дома. Каждый хотел занять дом на пару окон больше, чем у другого. Мы старались угодить им, ходили перед ними на задних лапках. Постепенно всё уладилось, и слуги прибили гербы своих господ. Но стоило только прибыть в Констанц трем лишним графам, — каждому со слугами и десятками коней, — и свистопляска возобновилась. К счастью, после большого пожара наши патриции построили себе домища больше прежних. Но я без ýстали болтаю о своих заботах. Как ты поживаешь?
— У меня пока нет никаких важных хлопот; надеюсь, что скоро выдумаю себе какие-нибудь… — скромно ответил негоциант.
— Ты говоришь о хлопотах, а думаешь о деньгах, — ухмыльнулся Рихенталь. — На эту приманку клюнули все крупные щуки, средние, вроде тебя, и даже мелкая рыбешка. С мелюзгой у нас было особенно много возни! — И он снова заговорил о своих делах: — Можешь себе представить, чтó происходило в наших цехах, когда в Констанц нахлынули ремесленники со всех концов света. Но мы справились с ними. На время проведения собора отменены всякие цеховые регламенты; теперь каждый может производить и продавать все, что угодно. Нам только пришлось установить твердые цены. Горожане успокоились, когда увидели, что такое нашествие на Констанц — сущая божья благодать. Нынче здесь каждый прилично заработает.
Рунтингер взглянул на Рихенталя:
— Ты сказал, что вы установили твердые цены. Сколько стóит у вас шафран?
— Один фунт — четыре рейнских гульдена! — с готовностью ответил Рихенталь. — Здесь им хоть пруд пруди! Какой хочешь — с Востока, из Испании, из Австрии или из Южной Германии?
Рунтингер кисло улыбнулся:
— Значит, европейский шафран уже заполонил рынок?
Рихенталь никак не мог расстаться с мыслями, которые целиком овладели им в последние дни.
— Эх, друг, как мне надоели все эти заботы. Но я, пожалуй, не скоро от них избавлюсь!
— Известно тебе, сколько месяцев продлится собор? — спросил Рунтингер.
— Месяцев? — презрительно фыркнул Рихенталь. — Ты, вероятно, хотел сказать — сколько лет?..
— У нас говорят…
— У нас говорят… — насмешливо прервал его Рихенталь. — В империи тоже говорят… Папа говорит… Я уверен, что святые отцы проговорят не меньше, чем полгода. Разве они могут быстрее? По-моему, их дела дьявольски запутались. Эх, если бы ты только знал то, что знаю я!
Рунтингер, собственно, за этим и пришел к Рихенталю.
— Разве собор не в руках папы?.. — осторожно спросил он.
— Что ты! Скоро сам папа окажется в его руках. Папа — пешка. Главные фигуры в этой игре Сигизмунд и кардиналы.