Она победно подняла голову.
-- Показать можешь.
Элька слегка покраснела и посмотрела на Кирилла.
-- Конечно я бы могла…, -- скромно сказала она,
-- Но только образно. Во-первых, сумки нет, а во-вторых мне Карлика жалко, уж больно много я в весе прибавила.
Элька смущенно потупила глаза.
Услышав это, Кирилл подошёл к ней, игриво попробовал её приподнять, а затем вздохнул и честно признался,
--Чего уж тут…, силы у меня явно не-те, и ты тут не при чём. А тот вечер я хорошо помню. Народу и правда много было особенно детей.
Его лицо погрустнело.
-- И чёрт меня дёрнул в этот букинист заходить. – Эль, ну ты где, – позвал он подругу,
-- Чего там ищешь.
Она беззастенчиво копалась в его шкафах.
-- Сумки же нет, а как я показывать буду, вот и ищу, что ни будь по размерам похожее.
Через пару минут она вернулась к столу неся с собой небольшую книгу.
-- Ну по размерам вроде бы такая же, только она на плече висела. Ещё у меня шикарное платье было с юбкой плесе.
Если кружится в плесе, то оно как солнце раскрывается, -- вот так, -- она стала вращаться около стола, постепенно набирая скорость.
Эдик, с Кириллом ошарашенно стояли, и смотрели, как их престарелая подруга, постепенно превращалась в молодую, прекрасную девушку.
Элька вытянула перед собой обе руки, с зажатой в них небольшой, тёмной, книгой.
Её белокурая головка красиво склонилась на бок, глаза были закрыты, а вокруг неё играла музыка и разливалось нежное зеленоватое свечение.
Последнее что он запомнил, это как он закричал в попытке её остановить, и поймал вылетевшую из её рук книгу. Как Кирилл в ужасе кинулся к кружащейся Эльке.
Затем ярко зелёный свет, и ничего.
-- Эдик, Эдик, ты жив.
Услышал он и в голове промелькнуло.
– Опять! -- Ну просто день «сурка» какой-то!
– Ты в порядке. Над ним нависло красивое молодое лицо. – Ты чего в такую непогодь пешком потащился, вот тебе и результат. Водителя трудно подождать. Я же сказала, что всего на пару часиков к массажисту.
Он с трудом поднялся на ноги.
-- Ну что, идти сможешь? Сергей помогите, -- он увидел шикарный автомобиль, припаркованный у огромного особняка. От машины, на встречу к ним спешил высокий мужчина, в униформе шофёра.
-- Что произошло…? —Хрипло спросил Эдик!
-- Ты видимо поскользнулся. Но всё обошлось, ты цел. Сейчас придёт врач и тебя осмотрит.
Они зашли в богато обставленный холл, шофёр-- Сергей поддерживал его под локоть, и помог переступить порог, он чувствовал сильную усталость. Его мозг пытался что-то вспомнить, но ничего не получалось.
-- Где мы?
-- Дома!
-- У кого дома?
-- У нас конечно…, да что с тобой. Ты и в правду сегодня плохо выглядишь.
Девушка села рядом с ним на диван, и положила на его руку, свою.
Желтоватая, морщинистая кожа, туго обтягивающая его кисть напугала Эдика.
И тут, он вспомнил ВСЁ! Карлик, Элька, Он! У них кажется получилось, и он оказался прав, всё дело в макете.
И вот сейчас, Элька молода!
А с ним явно что-то не то.
Этот особняк, шофёр, -- они богаты, значит деньги перешли вместе с ними, -- но почему тогда он стар, где сбой?
Его мысли были светлы и упорядочены, немощность видимо не коснулась интелекта. Он чётко помнил каждое мгновение
-- Где Карлик?
-- Кто?
-- Кирилл где, -- слабеющим голосом спросил он.
-- Сергей, спросите у прислуги, -- кто приходил сегодня в дом…? Какого Карлика он зовёт.
Эдик приподнялся, и заглянул в её прекрасные-- голубые глаза.
-- Я спрашиваю Кирилл вернулся с нами?
На её лице появилось не поддельное удивление.
-- Не вставай, ты видимо ударился головой, никакого Карлика, или Кирилла, здесь нет и не было.
Он видел, что она говорит правду, и спрашивал себя, где он допустил ошибку, почему Элька забыла всё…, где Кирилл и почему он постарел, -- и тут его словно обожгло.
-- Макет…! Деревянная лошадка…, -- простонал он, -- Не трогай её, -- девушка склонилась над ним,
-- Эдик!
А в его голове мелькнуло, --- Лошадь, -- Бег времени! Её нельзя было трогать.
-- Эль…! Карлик, он остался там…, он стоял дальше всех и его не достало волной.
Иди к нему домой…, он там! Он всё поймёт, он поможет! Торопись!
Девушка положила ладонь на лоб умирающему старику, твердившего полный бред.
Ей было жаль его.
А ему было жаль человечество, мерилом жизни которого стали фантики.
Может и он, так же как Карлик, остался в том мире…, -- в мире, где человек остаётся самим собой, а не рабом денег.