Оставлять их тут нельзя, но и выяснять, кто прав, кто виноват, нет никакого желания. Попробовать стереть память? Я неоднократно видел, как это делается. Конструкт мне известен. Ладно, сами напросились. Влив больше сил в чары, я побежал в замок. Надо вызвать Помфри. Та черная слизь, что растеклась по телу одного из гриффиндорцев после проклятия друга, вызывает некоторые опасения.
Подбежав к дверям замка, я ненадолго запнулся. Во время драки голова снова прошла и сейчас, когда все успокоилось, она вновь разболелась. Зря я отказывался от тренировок с Роквудом, ссылаясь на здоровье. Если каждый махач будет действовать, как обезболивающее, то стоит попробовать. А то скоро на стенку полезу.
С момента избиения львов равенкловцы смотрели на меня со страхом, но обращаться к декану или кому–то еще не спешили. Попытались было меня вначале шантажировать, но быстро сдулись. Во всяком случае, ко мне больше не подходила и к Луне не приставала.
Да, и с чем они пойдут жаловаться? С тем, что я их обидел? Так я защищал Луну. Что я избил львов? Доказательств никаких нет. Я наоборот увидел, что творится что–то неладное и позвал преподавателей. Или они скажут, что это я избил гриффиндорцев и после этого позвал на помощь? Возникает очень много вопросов к воронам. А так получается, что старшеклассники что–то не поделили, вот и поссорились. А память… Мало ли, что они там наворотили.
Кстати, авроры, прибывшие по наводке Малфоя, проверив палочки, чуть не забрали всех гриффиндорцев на суд за применение темной и условно разрешенной магии. Если бы не заступившийся за них директор, то они бы уже сидели в Азкабане. А так, сейчас ребята отлеживаются в Больничном крыле и ждут своей участи. Старший Малфой вцепился в это дело, как оголодавший пес в сочное мясо. У Дамблдора и так были проблемы из–за того, что Драко пострадал во время занятий. А тут такое.
К сожалению, кабинет Дамблдора мне все–таки пришлось навестить. Не знаю, что хотел узнать директор. Как я понимаю, явных доказательств против меня нет. Может, остались какие–то обрывки воспоминаний или кто–то попытался анонимно сообщить? Мне об этом никто ничего не сказал. По его словам, он только хотел разобраться, как у трех шестикурсников появились такие травмы: у одного вывихнута челюсть, у другого контузия, у третьего отбит пах и на всех наложен обливиент, который стер воспоминания за несколько месяцев и нет ли у меня каких–нибудь идей на этот счет. Не обошлось дело без применения легелименции. Только у него ничего не вышло, судя по тому, как он поморщился. Голова–то у меня до сих пор не прошла.
Ничего не добившись, меня отпустили, хотя я полагал, что он сейчас набросится и снова кинет Империус, как на первом курсе. К счастью, обошлось.
— Ничего себе. Уже поздно. — Только сейчас понял, что в гостиной никого не было. И как только пришел в себя, слегка поморщился. Боль снова вернулась, как только вынырнул из воспоминаний. Интересное дело: передо мной лежала вся сделанная домашка, и я прекрасно помнил, как писал все эти эссе. — Почему ты не спишь? Опять не пускают? — Спрашиваю Луну, все так же сидящую в соседнем кресле.
— Не хочется. — Пожала плечами девочка, не отрываясь от книги.
— Ты всегда читаешь книги верх ногами?
— Верх ногами? — Она рассеянно подняла на меня взгляд. — Нет, а что?
— Странно смотрится со стороны. К тому же ты не перевернула ни одной страницы.
— Ты уверен, что это я читаю книгу верх ногами, а не ты? — Она закрыла учебник и все с тем же мечтательным взглядом уставилась куда–то сквозь меня.
— Читай, как хочешь. Мне просто интересно, почему ты так делаешь.
— Ты странный, — помолчав, произнесла девочка.
— Вот, кто бы говорил.
— Спасибо. — Тихо сказала Луна через минуту.
— М?
— Спасибо, что помог тогда.
— Не за что. — Пожимаю плечами. — Ответишь на один вопрос?
— Все зависит от луны и тех клюхов, что притаились в углу.
Клюхи? В комнате никого не было. Это я уже проверил. Но на всякий случай создаю сферический барьер конфиденциальности. Сам изобрел. Немного иллюзии, физики и нас никто не слышит, а наблюдающий за нами видит размытый образ.
— Я долгое время наблюдал за тобой. — Начинаю. — Не подумай чего–нибудь постыдного. Просто не люблю несостыковки. А ты, как раз одна из них… В общем… Ты одна из самых успешных ведьм на своем курсе. У тебя отличная реакция. Но при этом ты не защищаешься от нападок других. Это не все. В поезде ты назвала меня ночным путешественником. Хотя видеть меня ты никак не могла. Если только ты видишь не как все. — На этих словах она слегка поджала губы, но продолжала все с той же улыбкой смотреть на меня. — А потом я заметил кое–что. Скажи мне, Луна, ты…