Виски начало покалывать, а перед глазами появились темные пятна. Но вскоре все это очень быстро пропало. От неожиданности я даже слегка удивился, но постарался взять себя в руки. МакГонаглл с удивлением переводила взгляд с меня на директора, который с неприятной улыбкой смотрел в мою сторону.
— Директор! — наконец, выкрикнула Минерва.
— Минерва, так надо было. Мальчик должен находится на виду. Ты не представляешь, кем он может стать. Ты видела, какая у него сила. Он может стать достойным проводником Света в будущем. Так, что ты скажешь, Адам?
Неужели Амулет сработал и Дамблдор думает, что у него все получилось? Я могу полностью себя контролировать. Надеюсь на это. Надо будет обязательно об этом поговорить с народом.
— Да, — Из последних сил выдавливаю из себя. Главное сейчас не сорваться и не ударить по нему, как это когда–то сделал Аст. Уж я‑то точно не смогу защититься от Империуса и других чар. И тогда мой разум полностью будет перестроен. — Я помогу Гарри Поттеру. Постараюсь научить его стихийной магии.
— Вот и хорошо. Что же касается Гермионы, то, думаю, ты примешь правильное решение. Можешь идти, мой мальчик. Минерва задержись. — Последнее, что я услышал перед тем, как рвануть в Секретную комнату, был начало слова. — Обли… — Черт! Что творит этот старый мудак? Надо с ребятами поговорить. Может они что–нибудь посоветуют.
***Аст***
— Старик спятил! — Адам, как всегда, ввалился в комнату с шумом, громко захлопнув дверь. Я, Дафна и Астория оторвались от домашки Мелкой и уставились на него в ожидании продолжения. — Представляете, он вызвал меня сегодня к себе и после всех расшаркиваний попросил «смягчиться по отношению» к друзьям. Я должен нести в себе свет и прочую ересь! Понимаете ли, они погорячились. — Съязвил Адам.
— А ты? — С небольшой опаской спрашиваю его.
— Я его послал! Сказал, что они сами виноваты, а я могу общаться, с кем захочу и когда захочу.
— Идиот, — тихо прошептала Дафна, качая головой.
— Тогда он решил воспользоваться легелименцией! Амулет нагрелся.
— И ты?…
— Я не дурак и помню, о чем ты говорил. Попадать под обливиент и империус у меня нет никакого желания. И это еще не все! Там присутствовала МакГонаглл. Он и ей кажется память стер! Но это же неправильно! — Срываясь на крик, сказал он.
— Гриффиндорец — это диагноз. — Тихо произнесла Астория.
— Заноза, не беси меня. Лучше бы подсказали, что делать.
— С чего бы это директору начинать нервничать? — Я задался вопросом и продолжил рассуждать. — Вроде бы в этом месяце ничего страшного не произошло. За исключением избиения львят и обливиентов. Может, на него кто–то давит? Вот, он и беспокоится?
— Я слышала от Малфоя, что Совет несколько раз посылал ему письма с какими–то предупреждениями, которые директор благополучно игнорирует. — Отозвалась Астория.
— И что? Что это меняет? Разве это вообще нормально, что директор. Тот, кто должен оберегать и защищать так действует?! Это неправильно.
— Адам. — Обращаюсь к нему.
— Что?!
— Как ты относишься к Гермионе?
— Как–как? Никак!
— А к Уизли или Поттеру?
— Уизли бесит, а Поттер… Думаю, надо будет с ним поговорить… Наверное.
— Ясно. Поздравляю. Сегодня чистимся.
— Что? Но зачем? — Адам стоял с раскрытым ртом.
— Стой! Не надо. — Остановила меня Дафна. — Можно использовать это в нашу пользу.
— Что ты задумала? — Поворачиваюсь к ней.
— Малфой. — С небольшой задержкой ответила Дафна, посмотрев в сторону Адама.