Я вздрогнула.
Они смеялись и показывали пальцами.
Я стала манипулировать воспоминанием: отмотала его назад, поймала мяч, осалила раннера на базе и прибежала к «дому» так быстро, что у кетчера было достаточно времени на то, чтобы вывести из игры третьего раннера.
Мальчишки ошалели от моего мастерства.
Папа раздулся от гордости.
Это была ложь, но какая приятная!
Я снова зашагала.
Воспоминание взорвалось пылью из розовой перчатки и осыпалось на пол.
Останавливаться в Холле было опасно, может, даже смертельно опасно.
Это подозрение подтвердилось совсем скоро, когда я прошла мимо скелета, который сидел на полу, скрестив ноги и привалившись спиной к стене между зеркал. Его поза не выдавала никаких признаков борьбы или агонии. Выражение его черепа — если у черепа может быть выражение — казалось совершенно умиротворенным. Он умер от голода? Или прожил сотни лет, заблудившись в мечтах? Я совершенно не хотела есть, а ведь должна была, поскольку с прошлого вечера выпила только кофе, и это было несколько часов назад. Нужно ли питаться в месте, где время не является тем, к чему мы привыкли?
Я начала заглядывать в зеркала, мимо которых проходила.
Иногда из зеркал на меня смотрели в ответ, с изумлением и смущением. Кажется, обитатели некоторых зеркал видели меня так же ясно, как я видела их.
Похоже, мне придется сделать выбор, и разумнее сделать его как можно раньше. Я начинала думать, что золотой — самый мирный, правильный, прекрасный цвет из всех, что я видела. А пол — он так и приглашал! Теплый, гладкий, я могу вытянуться на нем и позволить себе немного отдохнуть… собраться с силами перед дорогой, которая наверняка окажется трудной.
Первая опасность Холла Всех Дней: если вы снова и снова можете проживать в сознании любой день — и проживать его правильно, — то зачем уходить? Здесь я могла спасти свою сестру. Спасти мир. И вскоре не видеть никакой разницы.
Вторая опасность Холла Всех Дней: когда возможно все, как сделать выбор?
Здесь были тропические пейзажи с белыми пляжами, которые тянулись на многие мили, а вода была настолько чистой, что коралловые рифы всех цветов и оттенков сияли на солнце до самого дна и видно было, как прыгают и играют маленькие серебристые рыбки.
Были улицы с изумительными особняками. Пустыни и безбрежные поля. Были древние рептилии в папоротниковых долинах и постапокалиптические города. Были подводные миры и зеркала, которые выходили в открытый космос, темные глубины с мерцающими звездами. Были врата в туманности, а одно зеркало даже вело прямо на радиус черной дыры. Я попыталась представить разум, который решил бы туда шагнуть. Бессмертный, который испробовал все остальное? Фейри, который не может умереть и хочет почувствовать, каково это — быть затянутым в черную дыру? Чем дольше я находилась в Холле Всех Дней, тем больше понимала, что я ничего не знаю о бессмертной расе, создавшей это место.
Были зеркала, в которых отражались такие жуткие картины, что я отводила глаза, лишь мельком заметив, что происходит. Некоторые из этих вещей совершали и люди. Как оказалось, существа из других миров занимались тем же. В одном из зеркал человек, занятый жутким экспериментом, увидел меня, улыбнулся и прыгнул ко мне. Я бежала от него как сумасшедшая, сердце грохотало в ушах, но я долго не решалась остановиться. А когда наконец обернулась, за мной никого не было. Я была одна. Наверное, то зеркало было односторонним. И слава Богу! Я размышляла над тем, все ли зеркала в Холле односторонние или некоторые все еще работают в оба конца. Если я войду в одно из них, смогу ли я тут же вернуться, если мне не понравится мир? Судя по тому, что говорил мне Бэрронс, здешние игры назывались «Непредсказуемость».
Но как я попала в Холл? Что сделали камни, чтобы вырвать меня из тоннеля выстроенных зеркал и отправить в водоворот целой сети? Могут ли они работать, как путеводный луч, всякий раз приводя меня к Холлу?
Я шла. Я смотрела. Я отворачивалась.
Боль, удовольствие, наслаждение, пытки, любовь, ненависть, смех, отчаяние, красота, ужас, надежда, горе — все это было здесь, в Холле Всех Дней.
Были сюрреалистичные зеркала, в которых виднелись ландшафты, настолько похожие на картины Дали, что я даже подумала, будто здесь повесили и оживили его полотна. Были двери в нечто такое, чему я не могла придумать названия.
Я смотрела в зеркало за зеркалом и все больше сомневалась. Я ведь даже не знала, есть ли тут порталы, которые открываются в мой мир. Или все это разные планеты? Разные измерения? Войдя в одно из них, не попаду ли я в лабиринт, из которого нет выхода?