— Надеюсь, мисс, вы здесь хорошо отдохнете, — сказал он, убирая деньги в карман.
«Отдохну! — с горечью подумала Мелита. — Еду, как на каторгу».
Она стояла немного в стороне от трапа. Толпа рассеялась, многие уже нашли тех, кого встречали, и стали спускаться на пристань.
Мелита испуганно наблюдала за здоровяком французом, громко спорившим с одним из членов команды. У него были нелепые крошечные усики, и он был похож на надутый до предела воздушный шар. Девушка отчаянно надеялась, что не он окажется ее хозяином. Вскоре выяснилось, что француз приехал всего лишь за посылкой внушительных размеров, которую он и нес вниз по трапу, обливаясь потом.
Над палубой плыл жаркий и влажный воздух, показавшийся Мелите довольно приятным. Внезапно с моря подул прохладный бриз, и девушка увидела, как верхушки пальм грациозно закачались ему в такт.
Однако все ее внимание было обращено на берег, где она ожидала увидеть своего хозяина, но он по-прежнему не появлялся.
«А вдруг произошла ошибка, — подумала она с испугом, — и он не приехал встретить меня? Или они передумали и больше не нуждаются в гувернантке?»
Мелита настолько разволновалась, что стала оглядываться по сторонам, моля Бога больше не мучить ее ожиданием. Тут она заметила высокого человека в цилиндре, щегольски заломленном на затылок, который разговаривал с одним из офицеров кОрабля.
Она не заметила, как он поднялся по трапу, а увидев, решила, что он, несомненно, наиболее яркий из всех, кто находился на палубе. На нем были длинные узкие брюки, сшитые по последней моде, и двубортный жилет, напоминавший те, что всегда носил ее отец.
Сначала Мелита могла видеть лишь его профиль, но затем после каких-то слов офицера он обернулся в ее сторону.
«Не может быть, чтобы это был человек, которого я жду! — подумала Мелита растерянно. — Он слишком молод и слишком привлекателен!»
К ее изумлению, господин направился к ней, и девушка поняла, что это самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела в своей жизни. Темноволосый и темноглазый, сверкающий бронзовым загаром, оттенявшим белизну воротничка, он казался воплощением элегантности.
Когда господин приблизился к ней, Мелита увидела на его лице полную растерянность и недоумение.
— Извините, мадемуазель, но мне сказали, что вас зовут мисс Крэнлей, — снимая шляпу, обратился он к Мелите.
— Это верно, — ответила она, — а вы?..
— Граф де Весонн!
Мелита слегка присела в реверансе, но он по-прежнему недоверчиво разглядывал ее.
— Вы действительно мисс Крэнлей, та самая дама, которая прибыла на Мартинику в качестве гувернантки моей дочери?
— Меня зовут Мелита Крэнлей, месье, моя мачеха писала вам обо мне.
— Боже праведный!
Это восклицание невольно сорвалось с его губ, однако он тут же спохватился.
— Простите меня, но я не предполагал, что вы столь молоды. Я ожидал увидеть даму средних лет.
— Моя мачеха, леди Крэнлей, не сообщила вам?
— Она писала, что может прислать подходящую гувернантку для моей дочери, интеллигентную, опытную, и рекомендует ее без всяких сомнений! Но она не сообщила мне, что вы — дочь лорда Крэнлея.
Мелита сжала губы. Так вот в чем тут дело! Горя желанием поскорее избавиться от падчерицы, леди Крэнлей намеренно скрыла правду о ней и ее возрасте — ведь Мелите еще нет девятнадцати.
— Мне очень жаль, что вы… разочарованы, — сказала она смущенно.
Граф увидел в ее глазах слезы.
— Я отнюдь не разочарован, — ответил он, — я поражен и, не побоюсь сказать, восхищен! Позвольте проводить вас на берег, мы поговорим обо всем позже.
— Да… конечно, — согласилась Мелита. Она посмотрела на свои чемоданы, стоявшие
рядом, но граф щелкнул пальцами, и тут же появился носильщик. Сам граф принял у нее из руки кожаный саквояж, и они направились к трапу. У самых сходней она увидела офицера корабля, который был особенно внимателен к ней на всем протяжении пути.
— До свидания, мистер Джарвис, — сказала она, — я хочу поблагодарить вас за чудесное плавание и прошу передать мое восхищение капитану.
— Спасибо, я передам, мисс Крэнлей. Желаю вам счастья на этом прекрасном острове.
— Спасибо, — ответила Мелита.
Она сошла по трапу и, ступив на пристань, обернулась К графу, следовавшему за ней.
— У вас есть еще багаж? — спросил он.
— Да, и довольно много.
— Носильщик найдет его.
Он отдал необходимые распоряжения, и вскоре вещи Мелиты — пять больших чемоданов — были извлечены из трюма и доставлены на причал.
— Надеюсь, я не перегружу ваш экипаж? — забеспокоилась она.
— Со мной прибыл экипаж, который легко заберет все вещи, — заверил ее граф, — и я предлагаю, поскольку уже полдень, отправить его в Весонн, а самим задержаться и перекусить. Затем мы отправимся вслед за ним в моей карете — если, конечно, вы не возражаете против открытой коляски?
— Это будет замечательно! — воскликнула Мелита. — Я хочу посмотреть на здешние места, они так красивы!
Граф не отводил глаз от лица Мелиты, и что-то в их выражении заставило ее смутиться. Ей показалось, хоть это было совершенно невероятно, будто граф любуется ее красотой. Но Мелита тотчас упрекнула себя за самонадеянность и подумала, что граф всего лишь продолжает удивляться ее молодости.
Экипаж, запряженный двумя лошадьми, оказался весьма прочным. Двое слуг помогли погрузить вещи, для них нашлось достаточно места сзади и на крыше экипажа, мелкие саквояжи были размещены на сиденьях.
Граф проследил за погрузкой, затем подвел Мелиту к карете. Это была очаровательная и довольно щегольская коляска — в таких колясках молодые парижане выезжают на загородные прогулки. Потом он помог Мелите занять место в карете и взял поводья; грум, на попечении которого оставались лошади, сел рядом с ним. Мелита заметила, что на нем ливрея с гербами на пуговицах и шляпа с кокардой; так же были одеты слуги в их лондонском доме.
Езда по городским улицам была увлекательной. Вот промелькнуло высокое здание с двумя башенками, которое Мелита заметила с корабля. Как она тогда и предположила, это оказался собор. Городская ратуша также произвела на нее большое впечатление, особенно огромные часы над парадной дверью.
Крыши домов были покрыты красной черепицей, а в окнах, как это часто бывает в странах с тропическим климатом, отсутствовали стекла. Многие улочки были узкими и извилистыми, но вдоль набережной тянулся широкий проспект, утопавший в тени цветущих деревьев. И повсюду цветы — жгуче-багряные гибискусы, лиловые, розовые и оранжевые вьюнки.
— Нравится? — первым нарушил молчание граф.
— Это прекрасно, намного прекраснее, чем я думала, — сказала Мелита.
— Вы родились в Лондоне?
— Да.
— И вы действительно думаете, что этот город лучше, чем Лондон, приводящий людей в священный трепет?
— Я сравниваю его с Парижем, — ответила Мелита. — Говорят, его называют Парижем Вест-Индии.
— Это хорошая копия — всего лишь копия!
— Вы предпочли бы жить в Париже?
— Временами, — граф улыбнулся, — но меня вполне устраивают солнце и веселье на Мартинике.
— Вы давно здесь живете?
Мелита чувствовала, что задает слишком много вопросов, но любопытство брало верх.
— Мой отец приехал на Мартинику еще до моего рождения, но я часто бываю в Париже, там я получил образование.
Мелите хотелось еще о многом его спросить, но она все-таки одернула себя, вспомнив, что в ее положении не стоит проявлять излишнее любопытство, скорее граф должен задавать ей вопросы. В это время карета остановилась перед рестораном, находившимся у самой кромки моря. Цветные шторы придавали ему снаружи типично французский вид.
Войдя вовнутрь, они увидели маленький дворик, в центре которого журчал фонтан, со всех сторон окруженный столиками; стены ресторана были убраны цветами.
— Как красиво! — невольно вырвалось у Мелиты.
— Уверяю вас, что кормят здесь так же хорошо. Хозяин уже спешил к ним.