Я ожидала увидеть в приемной больничного крыла всю команду Йордал, внутренне готовилась к ссоре. Судя по нервозности, лорд Цорей мои опасения разделял. Но в пропахшем целебными травами широком коридоре было пусто, а за дверями ближайшей палаты вовсю шел жаркий спор. Наследник рода Йордал настаивал, что здоров. Господин Иттир, обозвавший лорда Такенда зарвавшимся юнцом, неспособным оценить последствия своих поступков, вышел из палаты в коридор, напоследок оглушительно хлопнув дверью.
Завидев посетителей, заявил:
— Никаких визитов сегодня! Сегодня покой и сон!
Лекарь, воплощение негодования, повернулся к двери и, положив ладонь на ручку, запер высокородного больного на замок.
— Магистру Форожу плохо, — с трудом выпрямившись под весом навалившегося на меня алхимика, сказала я.
— Что ж вы молчали! — возмутился лекарь.
С его ладони сорвалось прощупывающее заклинание. В прохладно-зеленом свете волшебства магистр Форож выглядел особенно плохо, казался умирающим.
— Сердце, — хмуро бросил господин Иттир. — Ничего удивительного, учитывая ваши фокусы с зельями!
Он обвиняюще глянул на лорда Цорея, махнул рукой в сторону открытой двери в пустующую палату.
— Вы поможете мне его раздеть, — нисколько не интересуясь мнением знатного юноши, заявил лекарь. — Вы принесите пока черную шкатулку из моего кабинета. Шкатулка в шкафу слева.
Он вытащил из кармана большую связку ключей, отцепил один и выдал мне:
— Вот ключ от шкафа, идите.
В кабинете господина Иттира я на прошедшей неделе уже была. Хотела проведать Дрену, но лекарь отказал. Объяснил решение продолжающимся расследованием. Правда, заверил, что девушка чувствует себя хорошо и скоро даже сможет выходить на прогулки.
Достав из шкафа нужную шкатулку, заперла дверцу и поспешно вернулась в палату.
— Заходите. Не мнитесь на пороге, — сухо бросил господин Иттир, отшвырнув на стул сорочку магистра Φорожа.
Сам алхимик был уже не в состоянии ни сам раздеться, ни даже помогать хмурому лекарю и явно смущенному лорду Цорею. Он только постанывал и прижимал ладонью левое плечо.
Я поставила шкатулку на прикроватный столик, положила рядом ключ, стараясь не смотреть в сторону полуобнаженного магистра. Лекарь буркнул благодарность, открыл шкатулку и, вытащив оттуда колбочку с ярко-желтой пиявкой, повернулся ко мне.
— Так. Вы можете идти. Еще упадете в обморок, а мне некогда с вами возиться, — отрезал он и обратился к юноше. — Вы остаетесь. После ваших забав на арене я должен вас осмотреть. И не спорьте!
Лорд Цорей сник, но молча кивнул.
— Льяна, — прошептал магистр Форож, впервые обратившись только по имени. — Возьмите у меня из кармана… голубой кристалл и ключи… вернитесь в кабинет. Пожалуйста!
— Да, конечно, — пообещала я. — Я все сделаю. Ни о чем не волнуйтесь!
Он кивнул и опустил голову на подушку. На лбу блестела испарина, у глаз появились темные круги, бледные губы алхимика дрожали. Смотреть на него было страшно. Чувствуя, что слезы щиплют глаза, я поторопилась выполнить его распоряжение. Помочь ему я здесь ничем не могла, а вот выполнить заказ и не допустить срыва эксперимента было мне вполне по силам.
Голубой кристалл жег ладонь огнем. Пришлось держать его за цепочку, но и так я чувствовала пульсирующие волны его тепла. Назначение странного кулона я поняла, только оказавшись в кабинете магистра Форожа. Там, на письменном столе, стоял переговорный кристалл, оправе которого явно не хватало детали. Той самой, что обжигала мне руки.
Едва я вставила голубой осколок в оправу, молочный кристалл засиял ярче, а в кабинете прогремел голос встревоженного лорда Адсида.
— Магистр Форож! Что у вас случилось?!
— Лорд Адсид, магистр в больнице. Сердце, — коротко ответила я.
Ректор выдохнул. Короткая пауза создала впечатление, что связь оборвалась. Оставаться одной не хотелось, и я обрадовалась, вновь услышав голос Шэнли Адсида.
— Γоспожа Льяна, что именно произошло? — серьезно уточнил он. — И расскажите, что было на арене. Что вас там напугало?
После всех волнений этот вопрос застал меня врасплох, и мне понадобилось время, чтобы объяснить осведомленность своего кровного опекуна. Жаль, он не знал, насколько мне не хотелось отвечать. Еще больше смущало то, что я не видела лица собеседника. Частично по этой причине мой рассказ получился кратким до скупости.
Лорд Адсид молчал. Долго. А я, прикрыв глаза, сосредоточившись на ощущениях, чувствовала его злость. И, что удивительно, она мне нравилась, казалась полнокровной, многогранной, живой.
— Их бы упорство да на благие цели, — хмуро подвел черту ректор. — Я не могу сейчас вернуться в университет, но вынужден вас огорчить. Завтра у вас не будет свидания с лордом Цореем. Он, как и лорд Такенд, будет наказан.
Ожидаемый поворот не вызвал недовольства и не раздосадовал. Наверное, из-за того, что я не ждала свидания с юношей с воодушевлением влюбленной. Его приглашение расценивалось скорей как приключение и не вызывало восторженного трепета.
— Понимаю, что наказание для него в некоторой степени станет наказанием и для вас, — в значительно потеплевшем голосе лорда Адсида послышалось сожаление. — Мне не хотелось бы, чтобы вы расплачивались за чужие провинности, поэтому надеюсь, мое приглашение на ужин станет равноценной заменой сорвавшемуся свиданию.
— Более, чем равноценной, — честно призналась я, радуясь тому, что собеседник не видит, как пылают мои щеки.
— Тогда позвольте пожелать вам хорошо провести остаток вечера, — попрощался он. А по голосу было слышно, что лорд улыбается. — Берегите себя и не засиживайтесь за пробирками.
Молочный переговорный кристалл потускнел и погас. Я вздохнула, заперла дверь в кабинет и занялась заказом на основу для краски.
ГЛАВА 24
Монотонная работа, необходимость постоянно помешивать зелье успокаивали, давали возможность сосредоточиться, обдумать произошедшее. Моими мыслями завладел принц Зуар, чужеземный красавец, явно выделивший из множества невест троих: Тамону, леди Цамей и меня. Его интерес льстил искренностью, но не отменял того, что я исключительно мало знала о возможном женихе.
Тот же лорд Цорей был понятным. Вся история его семьи, отношения с другими родами лежали на поверхности. Недостающие сведения скрывались в хрониках. Его сестра и вовсе училась на одном курсе со мной и, подобно брату, постоянно была на виду. Составить мнение о знатном юноше и его семье не составляло труда.
Все это в равной степени относилось и к лорду Такенду. Разузнать о его семье и о нем все необходимое, оценить поведение и поинтересоваться увлечениями — вполне посильная задача. Он тоже был все время на виду.
А вот Его Высочество Зуар, наследник престола Аролинга, был живой загадкой. Отношения между странами лишь недавно стали союзными. Еще пять лет назад Кедвос и Аролинг считали друг друга врагами, а с недругами не делятся сведениями о жизни королевского семейства.
В Кедвосе и Тессдале даже не знали толком, как и откуда появились драконы. Считалось, что магический поток, разрушивший империю Терон, вынес в наш мир чудовищ и болезни, а в противовес им прислал спасителей-драконов. Ходило множество историй о том, как славные чужаки защищали людей и эльфов от монстров, принимая обездоленных под свое крыло. Рассказывали, что жители неразрушенного куска империи и соседнего восточного государства назвали драконов своими правителями и с радостью вверили им свои судьбы. Говорили, императрица Мадаис, спасенная Владыкой Талаасом, всем сердцем полюбила своего нового мужа.
Эти истории объединяло одно: драконы Аролинга представали в них воплощением доброты, справедливости, человечности и мудрости.
Правда, это легендарное благородство не сочеталось ни с затяжной войной за землю, ни с тем, что приказы Владыки Талааса превратили большую часть теронцев в рабов. Сказка о чудесной и светлой любви правящей четы разбивалась о законы наследования и магическую семерку принца. Лорд Фиред, государственный муж, сделал все возможное, чтобы оставить в отборе способных на подлость леди Ветту и Ρессиду. Тем самым показал себя расчетливым интриганом, которому чужда справедливость. Чем мог руководствоваться Владыка, сделав такого послом, лицом своего государства?