Он говорил жестко. То, что дракон упорствовал раньше и подвергал участниц отбора опасности, лорда Адсида явно раздражало. Я же сожалела о необычном украшении, выполненном с восхищающим мастерством.
— То есть жуков не раздадут? — не скрывая разочарования, спросила я.
— О, лорд Фиред хотел вернуть их невестам, — в голосе мужчины слышалась подозрительность. — Но лично я верю в то, что у этих жуков есть скрытые свойства, чем-то выгодные нашим новым союзникам. Слова лорда дракона о том, что все активированные кровью девушек зелья полностью израсходованы на поиски неполадок, тоже не радуют. Я пообещал, что обсужу возможный возврат амулетов с Видящей и наблюдателями. Думаю, что после этого невинные украшения либо уедут в Аролинг, либо, что значительно вероятней, осядут в королевской сокровищнице в отделе для условно опасных артефактов.
— Вы не доверяете драконам, — подытожила я.
— Нет, — честно согласился лорд Адсид. — Не доверяю. Им при дворе вообще, кажется, никто не доверяет.
— Может, стоит попросить Видящую постараться распознать их истинные мотивы? — осторожно предположила я, внимательно наблюдая за собеседником.
— Просили, — задумчиво нахмурился он. — Леди Арабел видит только желание найти подходящий принцу дар. Это очень сильное стремление, которое Видящая ощутила во всех послах. Она уверена в их искренности. Познакомившись с принцем Зуаром, считает, он хочет того же.
— Вы не кажетесь ни убежденным, ни довольным ее выводами, — заметила я.
— Потому что не понимаю, зачем Аролингу это понадобилось, — он сложил пальцы домиком, откинулся на спинку кресла.
Кольца загадочно поблескивали в теплом свете кристаллов и отсветах живого огонька свечи. Молчание длилось недолго — лорд Адсид решил рассуждать вслух.
— Можно предположить, что с помощью отбора Аролинг пытается нарушить мирные соглашения родов и повлиять таким образом на ценовую политику Кедвоса. Аролинг обделен полезными магическими ископаемыми и достаточно зависим от Тессдаля и от нас.
— Тогда можно было просто посватать леди Цамей, леди Сарэт или же княжну Оторонскую, — я пожала плечами. — Правильная невеста решила бы проблему с ископаемыми верней, чем отбор. Ведь в нем, теоретически, могу выиграть даже я. Тогда Аролинг не получит выгод.
— Совершенно правильно, — кивнул он. — Поэтому в подобное объяснение их действий я не верю. Столь же невероятными мне кажутся поиски любви аролингским наследником.
Лорд Адсид нахмурился, между бровей залегла морщина.
— Есть ещё одно объяснение, которое порадовало бы многих из тех, кто видел смертоносных драконов в бою. Это, конечно, домыслы, но и слухи на пустом месте не появляются.
Он взял золотое перо, покрутил его в пальцах. Я помалкивала и старалась подавлять нетерпение и любопытство, ведь отлично понимала, что собеседник подыскивает правильные слова.
— Вам, возможно, известно, — отложив перо, маг встретился со мной взглядом, — что драконы не единственные чужаки, которых занесло из другого мира.
Пришла моя очередь хмуриться. О других народах, вдруг оказавшихся здесь, я ничего не слышала. Лорд Адсид верно истолковал мое молчание и, переплетя пальцы, пояснил:
— У семи драконов, появившихся в нашем мире, были отряды воинов. По слухам, это были невероятно сильные и хорошо обученные ящеры, которые лишь строением тела напоминали людей. В отличие от своих командиров, дракониды не могли летать и были почти неспособны к магии.
— Вы говорите о них только в прошедшем времени, — подметила я.
Ректор кивнул.
— Потому что драконидов очень давно никто не видел. Было бы логично предположить, что такие опытные воины живут во дворце и охраняют Владыку Талааса. Но их там нет. Поэтому бытуют две теории. Согласно первой, дракониды, как и драконы, были способны принимать человеческий облик. Но в нашем мире потеряли способность превращаться в ящеров.
— Возможное объяснение. Магия здесь, наверняка, отличается от привычной им, — предположила я.
Он неопределенно повел плечами.
— Будь эта теория верной, то и сами драконы, и принц Зуар не могли бы превращаться, а потомки драконидов хоть когда-нибудь упоминались бы. Поэтому существует другая гипотеза.
Лорд Адсид замолчал, постукивая указательными пальцами друг о друга.
— Что они все умерли? — догадалась я. — От магической болезни, например?
Ректор вновь кивнул и задумчиво продолжил:
— Да, например, по этой причине. Χотя и это не единственная странность… До меня иногда доходят слухи с Лиельса. Оказывается, за морем, на другом материке тоже появились драконы и дракониды. В то же время, почти сто тридцать лет назад. Но все они молоды. Драконы Аролинга стары…
Повисла напряженная тишина. Сосредоточенный лорд Адсид неслышно постукивал пальцами по подлокотнику, поблескивал янтарь кольца.
— Не знала, что на другом материке есть драконы, — призналась я. — Всегда считала, что мы на них обладаем исключительными правами.
Он поднял голову, светло и весело улыбнулся.
— Хорошо сказано! Думаю, мы со временем узнаем, что отличает аролингских драконов от их возможных соплеменников с Лиельса. Хотя, если то сообщество так же закрыто, как и наши соседи, до правды мы будем добираться очень долго.
На этом серьезный разговор закончился. Лорд Адсид обронил несколько слов о новой театральной постановке и пожелал доброй ночи. Признаться, уходу от сложной темы я обрадовалась — хотелось, чтобы наши беседы оставляли приятное послевкусие.
ГЛАВА 29
В окно моей комнаты бил дождь. Забравшись под одеяло, я прислушивалась к завываниям ветра и думала о драконах Аролинга. Рассказ лорда Адсида о королеве Мадаис и старшем принце настораживал меня не меньше, чем его слова о драконидах. По слухам, воины-ящеры приходились истинным драконам родственниками, поэтому я никогда не считала их отдельным народом. Если они умели обращаться в людей, если заводили семьи, то их дети хвастались бы родством с правителями. Но таких историй я не слышала ни от кого.
Что и говорить, соседи очень хорошо берегли свои многочисленные тайны. Чем больше я узнавала об Аролинге, тем больше сомневалась в том, что хочу победить в отборе.
Стать принцессой, конечно, почетно. Я подозревала, что вряд ли смогу оказывать на политику Аролинга существенное влияние, но лорд Адсид прав, утверждая, что такой взлет может серьезно помочь моей семье и другим бывшим рабам. Владыка Талаас вряд ли отличается в этом отношении от иных известных истории правителей. Все они возвышали семью избранницы наследника, одаривали титулами, земельными наделами…
Но ни восторга, ни предвкушения эти рассуждения не вызывали. Воспоминание об иллюзии дворца Владыки Талааса откликалось тревогой, о лорде Фиреде и его странной политике вообще думать не хотелось. В сердце обосновалось саднящее и неприятное беспокойство. Я объясняла его усталостью и многократным вычерпыванием резерва, но ни притупить, ни изгнать не могла.
Не помогали даже мысли о том, что, по здравому рассуждению, аристократы Аролинга ничем не отличались от знати Кедвоса или Тессдаля. У всех дворянских семейств были свои секреты. Убийство соперников, мошенничество, предательство. Многое потом становилось явным, а о неизвестных истории преступлениях и думать не хотелось.
Дождь стучал по стеклам, время от времени тоскливо завывал ветер, а мне сквозь полусон казалось, это стонет воздух в крыльях несущегося к земле бронзового ящера… На его чешуе блестело солнце, из ноздрей вырывался дымок — зрелище одновременно красивое и пугающее.
Зачарованный кристалл разбудил меня, не дал разглядеть, из-за чего так светился красным медальон в руке знакомого только по снам человека. Я вздрогнула, села на кровати, тряхнула головой, отгоняя видение. Все же стоит обсудить с лордом Адсидом эти сны. Слишком они странные и живые, слишком правдоподобные и четкие, чтобы отмахиваться от них.
Утро выдалось суетливым, скомканным. Я увлеклась письмами от знатных студентов и опоздала на завтрак. Занять любимый столик не успела. Падеус, с которым мы встретились у входа, пожаловался, что не выполнил домашнее задание по травоведению, но, к счастью, ему есть у кого списать. По его словам, сорока минут до начала лекции должно было хватить. Бросив сумку у стены, друг проскользнул между студентами, подтягивающимися к столам с кашами, творогом и сырной нарезкой. Бесцеремонно отодвигая в сторону ещё полусонных сокурсников, торопливо набрасывал на свой поднос еду.