Я не понимала, чем именно вызвана такая перемена в отношении, и чувствовала себя незаслуженно наказанной. Словно сказала глупость, ненароком обидела и даже не заметила этого. В сердце стало пусто и горько, будто от дыма тлеющих осенних листьев.
— Магистр Форож сказал, вы знаете, как правильно заполнить документы о заказе.
Вопросительно приподнятая бровь, бесстрастный тон, серьезный взгляд главы древнего рода. Кивнула, не сводя глаз со ставшего неожиданно далеким мужчины.
— Я пару раз заполняла такие бумаги.
Ответ прозвучал тихо, но твердо. Нельзя показывать, что неожиданно возникшая отчужденность меня обижает.
— Уверен, вы отлично справитесь, — приободрил он и, обозначив почтение легким кивком, собрался уходить.
— Лорд Адсид, — окликнула я, ещё не догадываясь даже, о чем говорить после. Только знала, что не могу его отпустить, что все испортится, если он уйдет вот так!
Он повернулся, на лице отразился намек на удивление.
— Лорд Адсид, мне нужен ваш совет, — пролепетала я, чувствуя, как тревожные удары сердца разбивают остатки моей решимости.
— Думаю, если у вас возникнут трудности с заполнением ведомости, вам стоит подождать возвращения магистра Форожа, — ответил он.
— Дело не в ведомости, — я качнула головой и потупилась, не в силах выносить взгляд сиятельного ректора, вынужденного тратить драгоценное время на непутевую студентку.
Слова позабылись, мысль спросить о повторяющихся снах теперь казалась исключительно глупой. Просто вызывающе глупой! Но другая тема, которую тоже можно было бы обсудить с лордом Адсидом, не придумывалась…
Молчание затянулось. Стало напряженным. Неловкость и злость на себя, на собственную нерешительность росла так быстро, что от стыда и собственной беспомощности щипало глаза.
Лорд Адсид вздохнул, сделал ко мне пару шагов.
— Госпожа Льяна, я чувствую, что вас эта тема действительно беспокоит. Как ваш магический опекун, я должен знать, в чем дело.
Его голос прозвучал спокойно, ровно. Так, будто усталость и желание уйти поскорей мне померещились.
— Мне снятся одни и те же сны. Одинаковые, — выдохнула я, так и не осмелившись посмотреть на ректора.
— У всех бывают страхи и переживания. Это естественно, что они воплощаются в похожих снах, — терпеливый магистр постарался ответить так, словно мои беспочвенные переживания нисколько его не раздражали.
— Но мои сны сбываются, — разглядывая родовой перстень Адсид, возразила я.
— Что? — после недолгой паузы переспросил собеседник. В голосе слышалось удивление и оцарапавший душу скепсис.
Я кивнула и пробормотала:
— Мои сны сбываются.
— Тогда это и в самом деле стоит обсудить подробней, — по-деловому серьезно заключил магистр.
Он жестом пригласил меня сесть в кресло алхимика, дотронулся до моего плеча. Легкое прикосновение, приятное, ободряющее. Я даже осмелилась поднять голову и посмотреть на лорда Адсида. Он выглядел сосредоточенным, хмурым, но, казалось, сомнений в моей правдивости у него не возникло. Стало спокойней, светлей, я вновь почувствовала оберегающий меня янтарный дар, его медовое тепло. Отвести взгляд от красивого лица стоящего рядом мужчины было сложно, а желание поблагодарить за неравнодушие ко мне и моей судьбе я не облекала в слова только из боязни опошлить сердечную признательность. За меня говорила моя магия, тянущийся к лорду Адсиду дар.
Сиятельный эльф повернулся ко мне, посмотрел в глаза — и время остановилось. Меня заполонили эмоции. Спутанные собственные и не менее неясные его. Моя робкая надежда, что все будет, как недавно, что он не станет больше отталкивать меня, перекликалась с его… растерянностью. Другого определения его главенствующему чувству я не находила.
Несмотря на всю неразбериху и скомканность переживаний, наша недолгая связь взглядов и магии оставила приятный след. Даже то, что лорд Адсид резковато убрал руку с моего плеча, не испортило послевкусия.
— Прошу, присаживайтесь и рассказывайте, — ректор прокашлялся, как-то суетливо занял гостевое кресло.
Я смущенно поправила платье, села на указанное мне место магистра Форожа. Чувствовала себя неуютно из-за того, что массивный стол с высокими стопками непроверенных работ и журналами успеваемости стал непреодолимым препятствием между нами.
Ректор задавал вопросы таким образом, что утаить даже мелочи было бы очень сложно, возникни у меня такое желание. В меру напористый, но все же терпеливый лорд помогал вспоминать подробности.
В какой-то момент, рассказывая о человеке с красным медальоном, я подумала, что наша беседа походила на допрос. Вероятно, Верховный судья так же дотошно расспрашивал подозреваемых и свидетелей. Но даже это сравнение против ожидания не вызвало неприятия. Я знала, что он действует в моих интересах, не причинит вреда и не желает обидеть. Приятное ощущение…
Лорд Адсид, в задумчивости почти касаясь губами согнутого указательного пальца левой руки, сосредоточенно делал пометки. Οн соединял записи о моих снах с событиями, пытался выявить зависимости. На меня не смотрел, а его листок из-за большого числа стрелочек казался детской картой с описанием пути к сокровищу.
— То, что вы рассказали, довольно странно, — вынес он, наконец, вердикт, прервав долгую и уже постепенно становящуюся неприятной тишину.
Сцепив руки на столе, я молчала и напряженно ждала продолжения.
— Как вы знаете, по воле Великой порой появляются особенные дары. Дары Видящих и дары Пророка, — крутя в пальцах карандаш, начал объяснять ректор. — Это сильные дары, способные видеть настоящее и будущее. Дары, способные изменять судьбы стран.
Он вновь умолк, все еще не глядя на меня, постучал карандашом по тыльной стороне ладони и решительно его отложил.
— Я помню рассказы леди Арабел о том, как просыпался ее дар. Ваши сны очень похожи на пробуждение такого особенного волшебства. Но я помню и то, что читал о Пророках, Видящих и их семьях. Ваш случай не объясняет ни одна закономерность!
Лорд Адсид переплел пальцы, поглядывая на листок с пометками.
— Видящие способны понять истинную подоплеку вещей, неясные взаимосвязи, почувствовать, что движет другими. Видящим в трансе по-особенному открывается настоящее. Пророки видят будущее как уже свершившееся, как собственные воспоминания. Четко, без искажений, но и без эмоций. Считается, что Пророки способны также видеть и настоящее, даже происходящее на значительном удалении.
— Я вижу будущее, — тихо вставила я.
— Верно, — задумчиво кивнул магистр. — С одной стороны, это хорошо. С другой — очень странно. Χорошо это потому, что вы определенно не Видящая. Во-первых, потому что Видящих не может быть одновременно две. Во-вторых, они, как вам наверняка известно, бесплодны. Такая особенность дара сделала бы вас непригодной для брака, хоть и открыла бы другие перспективы.
Я молча согласилась. Действительно, история знала шестерых Видящих, но ни у одной из них не было детей.
— Странность в том, что и к Пророкам вас причислить нельзя, — продолжал лорд Адсид. — Пророки, как и Видящие, обладали десятками, если не более развитыми дарами. Все летописи характеризуют их как исключительно сильных магов, прекрасно контролирующих свое волшебство. Вы пока не «исключительно сильный маг», хоть и перспективный. А ваше умение владеть даром нуждается в совершенствовании. Надеюсь, вы не обидитесь, — уголок его рта приподнялся в намеке на улыбку. — Вам нужно очень много работать над собой, чтобы лет через двадцать уметь все то, что Пророки и Видящие умели в вашем возрасте.
— Не обижусь, — покачав головой, заверила я. — Знаю, что научиться предстоит многому. Но это меня радует, а не обижает.
Лорд Адсид скупо улыбнулся, одобряя мой настрой.
— Вы упомянули какие-то закономерности, — осторожно напомнила я.
Он кивнул, встретился со мной взглядом и продолжил:
— История знает семерых Пророков. Все были мужчинами. Пятеро из них принадлежали к одной семье, дар передавался через поколение, слабел, а потом истощился. Такую преемственность дара проследить на примере других Пророков не удалось. Один из них погиб до того, как успел зачать потомка, родственники последнего Пророка уехали из империи Терон задолго до ее падения. Их следы затерялись.