Приводя себя в порядок и стараясь усмирить бушевавшие эмоции, Изабель выложила кукурузные лепешки и баночку яблочного варенья, которые она привезла с собой.
— Я вижу, ты голодный. — Несмотря на все свои старания, она не смогла изгнать колючие интонации из своего голоса. Что ж, наверное, чашка кофе представляет для него больший интерес, чем бедная Изабель.
— Неплохо бы, конечно, перекусить. — Его голос звучал натянуто и сухо.
Они ели в полной тишине, и Изабель испытывала жгучее сожаление, что позволила себе думать о Джоне не только как о партнере. Как она могла вообразить, что между ними возможно более интимное чувство? Вообразить, что она ему нравится?
— Похоже, дождь еще затянется на какое-то время, — произнес наконец Джон. — Мы застряли здесь до тех пор, пока он не прекратится.
— Я не боюсь ехать под дождем, — процедила она сквозь зубы.
— Я тоже. Но тот ручей больше не ручей. Он теперь раза в три шире, чем Главная улица. Чтобы вернуться, надо переждать несколько часов, пока он войдет в свое русло.
Это пояснение мгновенно протрезвило ее.
— Да что ты?
— У-гу.
— Но на такой высоте нам нечего бояться… так?
— Нечего.
Их глаза встретились, и Изабель стало стыдно за свою вспыльчивость. Если бы она не желала его так сильно, то, вероятно, была бы обходительнее. Но ее гордость задета. И к тому же сердце ее рвалось к нему.
— Изабель…
Голос Джона окутал ее мерцающим горячим облаком. Кончиком пальца он провел по ее губам.
— Тебе не надо связываться со мной. Я плох для тебя.
— В тебе есть много хорошего, — прошептала она.
— Хорошего и бесполезного. Ни на одной работе не смог продержаться.
— Я тоже.
Он жалко улыбнулся. Она тоже улыбнулась ему.
— Такие, как мы, работают хорошо только на себя.
— Наверное, ты права. Но для этого нужны деньги. Мы не выиграем.
— Должны выиграть, — строго сказала Изабель. — Просто обязаны.
Она думала о том, что если ничего не выйдет, то, что у них есть, или, вернее, только начинается между ними, пройдет, испарится, умрет. У них просто не будет повода оставаться вместе. Но если они все-таки выиграют, то честно разделят деньги. Тогда она захочет посмотреть землю, которую он купит, и понаблюдать за его работой на скважине. В свою очередь, Джон не откажется прийти полюбоваться свежевыкрашенным крыльцом и новыми деревьями в ее саду.
Конкурс удерживал их друг подле друга. Если им суждено проиграть, то оба разойдутся в разные стороны, каждый вернется к своей постылой жизни, к пустоте.
К одиночеству.
Изабель не могла согласиться с этим.
Джон опустил руки и стал задумчиво глядеть вдаль, на луг. Изабель собрала остатки завтрака и тихонько села рядом. Он притянул ее к себе, и она склонила голову ему на плечо. Потом он медленно опустился на спину и увлек ее за собой. Она уютно пристроилась, вплотную прижавшись к нему, удивляясь про себя тому, насколько ее тело гармонировало с линиями его тела. Ее рука легла ему на грудь, и ладонью она чувствовала биение большого и доброго сердца.
Ни тот, ни другой не произнесли ни слова, погруженные, как ей думалось, в размышления.
Изабель разглядывала тент над головой, а мысли ее витали вокруг Беллами Никлауса. Она знала его раньше… она была в этом уверена… этот его взгляд. Он читал в ее душе и сквозь нее видел рождественские праздники в другие годы ее жизни, как будто он на них присутствовал. Ей казалось, она и сама видела его там. Может, конечно, не так, как видят людей и предметы и вообще реальный мир, но все равно совершенно явственно. Не в книжке ли? Или в пригласительном билете? Или на красочной открытке? Есть в нем что-то такое знакомое, родное. Какая-то теплота и приветливость. Что-то…
Изабель резко села, и волосы упали ей на лицо. Откинув их назад, она уставилась прямо на Джона и изрекла:
— Я знаю, кто такой Беллами Никлаус.
Ожидая раскрытия этой тайны, Джон скептически выгнул бровь.
— Он — Санта-Клаус.
Рот Джона искривила гримаса сомнения.
— Ты думаешь?
— Да! Говорю тебе, это так. Я думала, что уже давно забыла про Санта-Клауса. Но Беллами — это он.
— Ну, понимаешь, я никогда по-настоящему не верил в Санта-Клауса, так что для меня он по-прежнему Никлаус.
— Ах, ты должен поверить в него. Мне кажется, сам дух этого конкурса пропитан идеей веры. Те, кто сможет побороть сомнение, выиграют. Я знаю это.
Он приподнялся на локте.